Знаменитый универсант Виктор Николаевич Сорока-Росинский. Страницы жизни

С. Маршак написал прекрасное предисловие к книге. Она была опубликована в Ленинграде в 1927 году и имела неслыханный, потрясающий успех. Ее немедленно перевели на все языки СССР и множество языков мира. Но эта веселая остроумная книга, написанная парнями 17 и 19 лет, изобразила жизнь школы юмористически, с элементами карикатуры, до которой Гриша Белых был большой мастер и охотник. Особенно досталось Викниксору. Разумеется, ребята не задумывались и не писали о сложной обстановке, в которой жили, понятия не имели, как трудно подбирали педагоги (первый - Викниксор) ключики к их искореженным душам. Парни - авторы и их товарищи, бывшие беспризорники, хулиганы, «странники» больших дорог - нравились себе чрезвычайно. И эта книга, прославившая школу Достоевского, обрушила на голову Викниксора высочайший гнев самой Надежды Константиновны Крупской, «первого педагога среди марксистов и первого марксиста среди педагогов» [52, с. 66]. Незадолго до революции Н. К. Крупская выполнила огромную работу «Народное образование и демократия» - 27 тетрадей конспектов на трех языках, содержавших обзор всей педагогической литературы (Руссо, Песталоцци, Оуэн) с точки зрения теории К. Маркса [53, с. 53]. В ней Крупская изучила исторические корни трудовой школы Запада, высоко оценила американскую систему образования. В 1918 году Крупская рассматривала школу как трудовую коммуну, где нет уроков, систематического содержания образования и летних каникул. Затем Надежда Константиновна заняла центристскую позицию. Главным кредо Крупской было: «В школе дети должны не только учиться, но и трудиться, но и не только трудиться, но и учиться».

В 1920-е годы авторитет Крупской был непререкаем. Она являлась председателем Научно-педагогической секции Государственного ученого совета, редактором журнала «На путях к новой шко ле», руководителем Главполитпросвета. Она организовывала многочисленные педагогические съезды, конференции, совещания; была по-большевистски нетерпима к педагогическому инакомыслию и расхождению с марксистской идеологией, чрезмерно завышала роль труда в образовании, классовые интересы ставила выше общечеловеческих [52, с. 66-67]. В «Республике ШКИД» Крупская увидела бурсу с изолятором, противостоянием воспитанников и педагогов, отсутствием политзанятий и физического труда по несколько часов в день⁶.

Вслед за Н. К. Крупской на Викниксора обрушился Антон Семенович Макаренко. Он считал систему перевоспитания, предложенную Викниксором, педагогической неудачей, а заведующего школой Достоевского - нулевой или отрицательной величиной. К этой теме А. С. Макаренко обращался неоднократно в лекциях и статьях [55, с. 113-214].

И хотя весь выпуск ШКИД (времена работы Виктора Николаевича Сорока-Росинского) был удачным, многие успешно учились дальше, получили достойные профессии, главный педагог страны не успокоился. На одном из Всесоюзных педагогических совещаний того времени Надежда Константиновна ехидно (выражение Виктора Николаевича) прошлась по поводу методов - ненужных, буржуазных, откровенно вредных - «какого-то, точнее - какой-то сороки». Оппонент от Правительства противопоставила и этим методам, и их автору систему А. С. Макаренко с ее предельно четкой осязаемой трудовой конкретикой. Выступления Крупской было достаточно, чтобы создателю ШКИД (той самой, что, по словам ее воспитанников, хоть кого исправит) крепко испортить жизнь, навсегда поместив его в число неблагонадежных. Итак, повесть «Республика ШКИД» принесла славу ее авторам, небывалую популярность школе социально-индивидуального воспитания им. Ф. М. Достоевского, а ее заведующий стал легендарным Викниксором. Но о человеке Викторе Николаевиче Сорока-Росинском общество практически забыло на многие десятилетия.

⁶ Из статьи Крупской «Воскресшая бурса» [54]: «...не в Чухломе какойнибудь, а в Ленинграде процветает советская бурса, руководимая людьми, работа которых ничего общего с задачами, поставленными советской властью, не имеет».

Между тем В. Н. Сорока-Росинский в августе 1925 года принял школу № 39 для трудновоспитуемых Центрального района Ленинграда [51].