Но никакой астролог не смог бы предсказать, какой сюрприз судьба готовила Гиммлеру в другой части света. История о том, как информация о переговорах Гиммлера с графом Бернадоттом просочилась в международную прессу, стала известна лишь недавно. Ее подробно изложил Джек Уинокавр, который в то время был директором Британской информационной службы в Вашингтоне7
. Уинокавр принимал участие в трехмесячной конференции ООН по международным организациям, которая открылась в Сан-Франциско в апреле 1945 года. В состав британской делегации входил Энтони Иден, тогдашний министр иностранных дел. Во время неофициальной встречи делегатов 27 апреля он, по свидетельству Уинокавра, как бы между прочим сказал: «Кстати… от стокгольмских источников нам стало известно, что Гиммлер сделал через Бернадотта предложение о безоговорочной капитуляции Германии перед американцами и нами. Разумеется, мы сообщили об этом русским». Действительно, утром 25 апреля британский и американский министры доложили о предложениях Гиммлера Черчиллю и Трумэну, которые единодушно отнеслись к ним как к попытке со стороны Германии посеять раздор среди союзных держав и приказали немедленно известить Сталина. Ответ был таков: капитуляция может быть принята только в том случае, если будет предложена всем союзникам одновременно.В то время Уинокавр ничего не знал об этой истории, но решил, что брошенное вскользь замечание Идена следует передать в прессу. После недолгого колебания он по собственной инициативе передал эту новость своему другу Полу Скотту Рэнкину из агентства Рейтер, предупредив, что источник должен остаться неизвестным. Рэнкин послал телеграмму в Лондон, и рано утром 28 апреля эта сенсационная новость появилась в газетах.
Пока Шелленберг успокаивал Гиммлера с помощью его любимого астролога, западная пресса широко объявила о попытках рейхсфюрера вести мирные переговоры от своего имени. Не имея ни малейшего представления о том, что о его величайшем секрете трубят газеты всего мира, Гиммлер отправился на созванное Кейтелем совещание по военным вопросам и даже председательствовал на нем, из чего следовало, что он по-прежнему считал себя заместителем и преемником Гитлера.
Бернадотт услышал новости по нелегальному радио ближе к вечеру и понял, что Гиммлер больше не сможет вести переговоры. Дёниц, также узнав о происшедшем по своим каналам, позвонил Гиммлеру по телефону и потребовал объяснений. Гиммлер тотчас заявил, что сведения передали в искаженном виде, но при этом добавил, что сам он не собирается делать какие-либо публичные заявления. По свидетельству Шелленберга, остаток дня он провел в размышлениях, как лучше организовать эвакуацию немецких войск из Норвегии и Дании.
Гитлер узнал правду только в девять часов вечера из выпуска новостей Би-би-си. По словам одного из свидетелей, фюрер «побагровел, и его лицо исказилось до неузнаваемости»8
. Потом он в ярости кричал о низком предательстве человека, которому доверял больше всех. Собравшиеся в бункере мужчины и женщины дрожали от страха, и каждый «рассчитывал на свой яд». В конце концов Гитлер отдал приказ об аресте Гиммлера, который вслед за Герингом лишился всех своих званий и регалий. «Предателю никогда не быть фюрером!» – верещал Гитлер9. В результате этого неконтролируемого приступа ярости пострадал Фегелейн – единственный представитель Гиммлера в бункере, который, на свое несчастье, оказался в пределах досягаемости фюрера. Гитлера не остановило даже то, что Фегелейн был женат на сестре его любовницы Евы Браун. Он, правда, попытался бежать, но его схватили, выволокли в сад и расстреляли по одному лишь подозрению, что ему могло быть известно о предательстве Гиммлера.Гитлер тем временем приказал фельдмаршалу фон Грейму, сменившему Геринга на посту командующего люфтваффе, покинуть бункер и под огнем русских истребителей лететь в штаб-квартиру Дёница, которая располагалась теперь в Плоене. Грейм, хотя и был ранен в ногу во время своего рискованного перелета в Берлин, не посмел отказаться. Впрочем, на этот раз за штурвал легкого самолетика, на котором генерал прилетел в столицу, села знаменитая нацистская летчица Ханна Рейтч. Они поднялись в воздух прямо от Бранденбургских ворот и днем 29 апреля прибыли в Плоен, находившийся на Балтийском побережье в двухста милях к северо-западу от Берлина.
В Плоене Дёниц, главнокомандующий северной группой войск, и Гиммлер, начальник СС и полиции, делили власть. По свидетельству Шверина фон Крозига, эти двое в конце концов договорились, что будут верно служить признанному преемнику Гитлера, причем Дёниц явно рассчитывал, что место фюрера займет Гиммлер, а сам он станет рейхсфюрером.