Знаменосец «Черного ордена»

На следующее утро за завтраком рейхсфюрер выглядел «расстроенным и встревоженным». Днем они вместе поехали в Плоен, но Шелленберг думал теперь только о том, как угодить Бернадотту. Он, в частности, хотел воспользоваться авторитетом Гиммлера, чтобы договориться с Дёницем о мирном решении проблемы германской оккупации Скандинавских стран. Таким образом Шелленберг рассчитывал заслужить признательность союзников и заодно обеспечить себе безопасное пребывание в Швеции, куда он намеревался выехать после капитуляции нацистской Германии. Гиммлер, которому очень хотелось присутствовать на созванной Дёницем конференции, действительно был готов поддержать мирный вывод немецких войск из Норвегии. Он даже признался Дёницу, что пытался заключить перемирие с помощью Швеции, однако это окончательно дискредитировало его в глазах адмирала¹².

Первого мая началась капитуляция Германии. Монке, командир полка СС, которому Гиммлер доверил охрану Берлина, был схвачен русскими во время бегства из бункера. В десять часов вечера по берлинскому радио было официально передано сообщение о смерти Гитлера. Кессельринг в Северной Италии капитулировал 2 мая; гауляйтер Гамбурга Кауфман вопреки полученному приказу пропустил в город британские войска, и загнанный в угол Дёниц сдался Монтгомери без дальнейших консультаций с Гиммлером.

Гиммлер тем временем продолжал изображать из себя лицо, облеченное властью, и надо сказать, что устроенная им демонстрация все еще выглядела весьма внушительно. В сопровождении эскорта солдат СС он разъезжал повсюду на своем «мерседесе» как какой-нибудь средневековый феодал. Гиммлер как раз готовился последовать за Дёницем в Фленсбург, расположенный на границе Шлезвиг-Гольштейна и Дании, когда ему поступило неожиданное предложение от Леона Дегреля – командира бельгийских и французских фашистов в Ваффен-СС, бежавшего с русского фронта с остатками своего отряда. Судя по всему, Дегрель решил выслужиться перед Гиммлером, который, хотя и заявлял, что не желает знать изменника, был не прочь пополнить свое поредевшее войско за счет его людей¹³.

В конце концов Гиммлер согласился встретиться с Дегрелем в Маленте, неподалеку от Киля, но командир бельгийцев перехватил рейхсфюрера СС по дороге. Гиммлер в защитном шлеме ехал на своей машине во главе колонны «мерседесов» и грузовиков. В Маленте они остановились, однако Дегрелю было уже почти нечего предложить своему начальнику: его укомплектованные бельгийцами отряды СС бежали в Данию. Гиммлера, впрочем, волновало только одно – не отстать от Дёница, и Дегрель последовал за ним на север во Фленсбург.

На подъезде к Килю началась дневная бомбежка. Гиммлер сохранял спокойствие и кричал: «Дисциплина, господа, дисциплина!» – в то время, как сопровождавшие его эсэсовцы – и мужчины, и женщины – попадали в грязь, чтобы укрыться от осколков. После налета офицеры со своими помощниками повернули назад, а Дегрель сбежал. Он отправился на север через Киль, а Гиммлер со своей группой двинулся на поиски более безопасной дороги во Фленсбург.

В ту же ночь к Гиммлеру присоединился Вернер Бест из Дании¹⁴. Они вместе ехали в «мерседесе» Гиммлера и разговаривали. Из-за воздушных налетов им приходилось часто останавливаться, поэтому во Фленсбург Гиммлер прибыл только утром 3 мая.

В разговоре с Бестом Гиммлер подбирал слова тщательнее обычного. За последние шесть месяцев, признавал он, Гитлер сильно изменился и попал под влияние Бормана. Он отдавал невыполнимые приказы и отказывался даже думать о заключении мира. При этом Гиммлер был абсолютно уверен, что, если бы ему удалось поговорить с Эйзенхауэром хотя бы полчаса, он бы смог убедить его объединиться с Германией, чтобы разгромить русских захватчиков. При расставании Бест сказал, что перед тем, как встретиться с Дёницем, он собирается еще раз пересечь датскую границу.

«А что собираетесь делать вы, рейхсфюрер?» – спросил Бест.

«Пока не знаю», – был ответ. Гиммлер, впрочем, попросил Беста захватить с собой женщин – членов СС, чтобы они могли помыться и поесть, прежде чем вернутся к своим обязанностям.

Еще сильнее нерешительность Гиммлера проявилась во время его разговоров со Шверином фон Крозигом, который сменил Риббентропа на посту министра иностранных дел и тоже находился во Фленсбурге¹⁵. В штаб-квартире нового фюрера Гиммлер оказался ненужным, и это повергало его в отчаяние.

«Что со мной будет, граф Шверин?» – вопрошал он.

Но Шверин фон Крозиг не знал ответа на этот вопрос. На тот момент Германия вряд ли нуждалась в услугах министра иностранных дел, не говоря уже о безработных рейхсфюрерах. Единственным полезным делом, которое приходило ему на ум, была эвакуация немцев с востока обратно в Германию, однако, чтобы организовать это, требовалось немало сил и энергии. Тем не менее фон Крозиг попытался серьезно ответить на вопрос рейхсфюрера.