Знание-сила, 1997 № 04 (838)

Десять человек из пятнадцати не сломались, довели дело до конца. Переписчику надо было из четырех освоенных шрифтов выбрать один — подходящий к жанру сочинения. Ну, тут сыграли свою роль и личные пристрастия. Но, глядите- ка, русские народные сказки оказались переписаны «кириллицей» — дети попали в точку:

Автор — Вера Лысенко Переписчик — Ксюша Лысенко Романтическая история про грустного Червяка — готическим «Маноле»:

Автор — Андрей Ионин Переписчик — Варя Гогуля А «История одной кражи» и бытовая история про Червяка, который отправился погостить к соседу в Листовку, вернулся в свою Грушовку, а дом разорен, и Червяк умер от отчаянья — мужественным шрифтом по прозванию «старичок»:

Секреты грамотности

Именно за эти полгода мои ученики сделали большой скачок в грамотности. Им пришлось много переписывать. Но как это переписывание отличается от классического переписывания в тетрадь постылых упражнений.

Каждое слово было в маске! И потому так хотелось под нее заглянуть. Поменялся угол зрения. Самое обычное слово, тысячу раз слышанное, вдруг становилось еще и видимым!

Именно в этот период на меня обрушилась лавина сладостных вопросов: «Мария Владимировна, а какой в этом слове корень, суффикс? А это что, приставка?». Включился механизм видения, всматривания, задержки зрения, при посредстве которого накапливаются наблюдения над языком и который потом, в свою очередь, включает интуицию. У кого-то этот механизм (оппозиция «слух — зрение») таинственным образом включается в раннем детстве, и трудно сказать, насколько раннем. Кому-то этот механизм еще не поздно включить. Вот так, может быть, наивно, я смею рассуждать о секрете грамотности.

Завалинка

Завалинка — это такое место, куда ты выходишь, чтобы прочесть свое сочинение. Попросту — стул на сцене. Все истории из наших двух журналов («9 гномов и К°» — просто литературный) прочитывались на завалинке. Это были уроки чтения, русского языка, стилистики, литературного мастерства и чистописания одновременно. П тот самый пресловутый «механизм видения» включался здесь еще как! А некоторые просто научились здесь читать.

Завалинка — потому что сказки (с них-то все и началось) рассказывают бабушки (или дедушки) друг другу, внукам или студентам-фольклористам непременно на завалинке. А еще потому, что на завалинке можно «завалиться»: запутаться в собственном почерке или предложении, Человек выходил читать свой черновик. Без домашней тренировки — не выдержишь образ, а то и вовсе завалишься, ведь текст-то — письменный!

Слушатели всегда были чем-то озадачены: или искали законы сказки, или считали запятые, или решали, за что похвалить, но главное — как сделать историю интересней. Когда на завалинку приносили второй, доработанный вариант (кому это интересно, ведь никто ж не заставляет, отметок-то нет!), я ловила свой педагогический кайф. Такой внимательной, настоящей (ни шебуршания!) тишины еще не слышала. А чтение иногда длилось часами. Нс хотели расходиться, пока все не прочтут.

Андрей нацелился выйти на завалинку, да все не решался, а тут вот решился. Это был его второй успех после каллиграфии. Видели бы вы, Вячеслав Михайлович, как он хорошо заулыбался! Отличник (новенький) Саша Борисов вышел, чтобы прочесть дежурным голосом свою дежурную сказку («Нужна сказка? Нет проблем».) Советы ему дали хорошие. Сделал вид, что ему все равно. Ни одним советом не воспользовался, но откатал захватывающую «Красную Шапочку (наоборот)» на четырех страницах.

Наверняка вас что-то насторожило в моем рассказе про завалинку. Я даже знаю, что. Лобное место всегда чревато... Но мы сделали мощный прорыв в чтение, язык, синтаксис. Вообще любопытные штуки случались с человеком на этой самой завалинке. Несколько человек она точно вывезла на себе.

Сейчас они жаждут ее, как никогда. Я не пускаю, всячески увиливаю. Боюсь; заклюют друг дружку. Специфика возраста...

Что было дальше

Дальше были летние каникулы. Я не знала, продолжать ли каллиграфию в пятом классе, но по инерции продолжила. В сентябре пожевала-пожевала мякину, ну, думаю, пора прикрывать лавочку: белых пятен больше нет. И тут Бог послал учебник по палеографии и книжицу под названием «Древнерусское декоративно- прикладное оформительское искусство», и я поняла, что каллиграфия только начинается!

Было «отксерено» все, что только можно: потрясающе оформленное юбилейное издание «Песни о вещем Олеге», странички древних рукописей с заставками, инициалами, орнаментами, миниатюрами, а главное — славянские шрифты на любой вкус. Решено: готовим выставку чудом уцелевших страниц древних рукописей.

Тут уж все было по науке. Каждый чувствовал себя зубром, когда имел дело с инициалом. Каждый выбрал себе работу по вкусу: текст по вкусу, шрифт по вкусу, заставку, орнамент. Инициалы сочинялись на ИЗО — чудесные! Но на миниатюру решились немногие. Вторая четверть — сплошной карантин. Страницы оформлялись по большей части дома. Вести с фронтов: у кого-то сестренка пролила воду на почти готовую работу, у кого-то расплылись чернила... •