Знание-сила, 2000 № 02 (872)

Всемирный банк субсидирует реконструкцию нашей угольной отрасли. Масса шахт убыточных. Что говорят эксперты банка? Прежде всего создайте инфраструктуру для защиты этих людей — новые рабочие места, обучение новым профессиям, тем, кто не хочет переучиваться, дайте возможность выехать туда, где они могли бы найти работу по специальности, к родственникам. Это все разумно; и это говорит капиталист, самый классический капиталист; он понимает, что если просто закрыть — будет бунт, развал, напряжение, кому это надо? Значит, они, капиталисты, действуют справедливо, а мы, из бывшего социализма, действуем как? — по-другому. Используем деньги Всемирного банка на что-то другое, не на эти цели. И как же такое государство уважать, если оно не может реализовать разумный проект, на который и деньги-то дали?

Я уверен, что даже небольшое, но явное движение к справедливому устройству (хотя бы приведение в порядок судов, чтобы судили тех, кого надо, и были действительно, а не на бумаге, независимы) мгновенно вызовет благодарную реакцию, а если это движение будет сколько-нибудь устойчивым, оно вызовет и положительную мотивацию. Я уверен, что если начнутся реальные действия против преступности, бандитизма, чиновничьих взяток, появится надежда, что мы идем каким-то правильным путем, не противоречащим ни нашим традициям, ни нашей психологии, ни здравому смыслу. Возникнет основа новой солидарности.

Ну а единство мнений по поводу Чечни — это такая же ситуативная, неустойчивая и избегательная по сути своей солидарность. Вот почему так бурно отстаивают, чтобы не скрывали потери: если будут расти потери, начнется движение против войны.

Думаю, частично Алексей Левинсон прав: у русских есть страх перед возмездием; но он как раз толкает на переговоры. Продолжая наступление, мы озлобляем этот воинственный, гордый народ и тем подвергаем себя опасности. Если мы доводим этот народ до состояния вынужденной обороны, конечно, надо будет его опасаться. Потому в общественном сознании крепнет убеждение, что переговоры пора начинать. Я уверен, что эта идея будет распространяться.

Расследование

«Мы были на передней линии развития ЭВМ. Но диктат Военно-промышленного комплекса все погубил» — так высказался в № 9-10 нашего журнала за прошлый год академик Никита Моисеев.

Автор публикуемой ниже статьи показывает, как шел этот процесс отставания.

Юрий Ревин

Куда исчезла советская компьютерная отрасль?

Как только мы чуть-чуть частоту поднимем, они просекают и инспектора шлют.

В общем, позор. Великая страна, а сидим на четырехстах мегагерцах. Да и те не наши.

В. Пелевин. «Generation «П»»

В 1996 году куратор Музея вычислительной техники в Великобритании Дорон Свейд написал статью, которая имела сенсационное заглавие: «Российская серия суперкомпьютеров БЭСМ, разрабатывавшаяся более чем 40 лет тому назад, может свидетельствовать о лжи Соединенных Штатов, объявлявших технологическое превосходство в течение лет холодной войны». В статье Свейд рассказывает, как покупал в Новосибирске одну из последних работающих БЭСМ-6 для английского музея (а заодно к ней — всякие мелочи, вроде советского Эппла — «Агата»). Он довольно основательно подготовился к акции приобретения, прочитав все, что мог про советскую компьютерную технику, и с удивлением констатировал, что западное сообщество практически ничего не знает про этот огромный, но. в силу секретностей времен холодной войны, практически совершенно автономный мир.

Вообше статья довольно живая — автор с юмором описывает реалии российского быта <1992 года), рассказывая о том, как он с помошью сотрудников Института информационных систем покупал на барахолке самодеятельный аналог персонального компьютера «Синклер» (за целых 19 долларов! и даже с гарантией в виде телефонного номера подростка-продавца — знакомо, не правда ли?), как он выспрашивал причину повсеместного распространения доисторических счетов у кассиров и продавцов — в стране, создавшей БЭСМ и «Эльбрус»!

И довольно беспощадно констатирует: БЭСМ-6. созданная в 1965 году и выпущенная впервые в 1967 году (Свейд допускает ошибку, называя 1966 год), была, «по общему мнению, последним оригинальным русским компьютером, что был спроектирован наравне со своим западным аналогом». И, тем не менее, признает, что пресловутое технологическое превосходство США в период холодной войны было в значительной степени мифом.