Знание-сила, 2000 № 05-06 (875,876)

На Московском я вышел из поезда в твердой уверенности, что с меня хватит. И с чего я взял, что «агент по недвижимости» как-то причастен к моим фокусам с предсказаниями? Только на том основании, что он и я — два психа с похожими заморочками, а это слишком много для случайного совпадения? Вдобавок на счету осталась всего тридцатка. Довольно гоняться за тенью, пора домой. Я в последний раз оглядел вокзал и спустился в переход. Навстречу из туннеля летели звуки, больше всего напоминающие то, что слышится, когда соседи сверху передвигают тяжелую мебель по линолеуму.

Ниший в драной хламиде — в прошлой жизни она могла быть и плащ-палаткой, и макинтошем от Юдашкина — выдувал эти звуки из деревянной блок-флейты. Вряд ли их можно было назвать музыкой. Правда, время от времени серия из трех-четырех писков образовывала нечто, смутно знакомое — но тут же, не дав вспомнить, намек на мелодию обрывался очередным немыслимым пассажем. Казалось, все старания исполнителя были направлены на то, чтобы раздражать прохожих всей этой какофонией с неудавшимся припоминанием. Я заранее ускорил шаг, намереваясь пройти туннель побыстрее. Но еше через несколько шагов увидел на полу перед горе-флейтистом нечто, что зацепило глаз и не отпускало, пока я не подошел ближе. Изяшная хрустальная фигурка — рюмка в форме женского торса? — стояла на краю грязной картонки, которую нищий использовал в качестве подстилки для своего «полулотоса».

— Купи вечность, добрый человек.

Ни в интонации сидящего на полубомжа, ни в его лице не было ни капли просительности. Казалось, он отвечает на какой-то будничный вопрос.

Я взял хрусталь в руки. У рюмки не было дна! Это были песочные часы — без песка и без крышечек, которыми обычно закрыты оба конца сосуда.

— Купить не смогу, — сказал я. — А вот обменять…

— Не из Новых Нетских часом? — В глазах бомжа заиграли веселые искорки.

— Нет, но… люблю меняться, — ответил я. О том, что деньги у меня были на исходе, я тактично умолчал.

— Ясно, — подмигнул бомж. — Я тоже люблю. Чего у тебя?

Я вынул брелок с нью-йоркским «песчаным долларом» — совершенно бесполезный теперь, когда личка заменила все мои ключи. Отстегнув от брелка посеребренную ракушку, я положил ее на картонку, справа от таких же бесполезных песочных часов без песка. Потом подвинул ракушку немного вперед, как того требовал ритуал обмена — странная современная причуда, которой меня научил Саид. Бомж некоторое время рассматривал оба предмета.

— Песок, — сказал он наконец и подвинул часы вперед.

— Песок, — согласился я и снял хрустальную фигурку с картонки.

Обмен состоялся. Бомж, однако, не стал прятать «песчаный доллар», а оставил его на картонке — вероятно, до следующего обмена.

— А сигаретки не будет? — спросил он.

— Будет.

Он потянулся к предложенной пачке, но не стал брать сигарету:

— У тебя ж последняя…

— Ну, оставишь половину.

Нищий с удовольствием закурил и неожиданно спросил все тем же будничным голосом, словно мы давно знакомы:

— Ищешь Куба?

— Кого? — переспросил я.

— Был у нас такой. У него фамилия была чудная. Толи Кубилин, то ли Кубарев. А звали просто Кубом.

— А кто Вам сказал, что я кого-то ишу?

— Дак у тебя во лбу написано.

Ослышался ли я, или он так и сказал: «во лбу»?

— Я ишу человека, который называл себя «агент по недвижимости».

— Это Куб и был. Только он себя такими мудреными словами мог называть. Еще он был «распределитель бабочек» и как-то там еше… не помню уж.

— А почему «был»?

— Так помер он. Аккурат неделю назад и отбросил коньки.

Больше мне нечего было узнавать. Я взял протянутый мне окурок. Нищий, продолжая меня разглядывать, поинтересовался:

— А ты часом не родственник ли? Лицом-то похож.

— Родственник. Брат… двоюродный.

— То-то я и смотрю. И не жлобишься, покурить дал. Куб такой же был. Вокруг него много народу толклось. Он всегда выпивку мог достать или еще чего. Но сам не крал и не просил никогда. А только всегда знал, где дверь забыли закрыть или излишки какие остаются, или еще чего. Феномен был, одно слово. Только очень невеселый по жизни. В молодости дров наломал, его и мучило. Какую-то там сеть не так сделал…

— Сеть? — Я оживился. — Компьютерную? Но ее же делал не один человек. Тысячи людей на это работали много лет.

— Не знаю, кто там работал и какая сеть. А Куб ее не сам делал, верно. Он только помог, как он всегда делал. Что-то там наперед увидел-распределил по чьей-то просьбе, вот сеть и вышла неверной. Куб тоже говорил: все равно сама бы выросла, но только чуток попозже. И совсем другая, Не знаю, чего у него там не вышло. Сам-то я в этом ни бум-бум. Да и он говорил всегда туманно, словно Моисей какой. Ну, вроде того, что сети разные бывают. И вот у него из-за той ошибки получилась не то чтобы оросительная сеть или там рыболовная. А какая-то другая получилась, неверная. Паучиная, что ли.

Я заметил, что курю фильтр. Вот значит как. Наломал непонятных дров с Сетью и помер. Ничего не скажешь, идеальный агент по недвижимости. Врачу испелися сам.

— А ты, если родственник, так может, тоже можешь, это… выпивки достать или еще чего? А?