Знание-сила, 2000 № 07 (877)

В искусстве чжурчжэней соединились различные по происхождению традиции. В этой скульптуре прослеживаются черты буддийского искусства Восточной Азии и погребальных масок Южной Сибири.

В конце I – начале II тысячелетия новой эры «рыбьекожие» дерзнули бросить вызов самой Поднебесной империи. Вот как описывал ситуацию, сложившуюся на Дальнем Востоке около тысячи лет назад, А. П. Окладников: «Чжурчжэни создали своими собственными усилиями цивилизованное и могущественное государство. В их стране было развито земледелие и скотоводство, существовало денежное обращение – отливалась собственная монета, – возникла своя, чжурчжэньская письменность и литература, в том числе историческая. Историки вели при дворе императоров национальные летописи, в которые изо дня в день, из года в год заносились события местной истории и международные дела. В этих летописях рассказывается, в частности, о войне чжурчжэньских императоров с Сунской династией, правившей тогда в Китае. Война эта развертывалась не в пользу гордого сунского двора. По сообщениям самих китайских летописцев, победоносные войска чжурчжэней, ломая сопротивление китайских армий, как тростинку, вторглись в глубь Сунской империи».

«Приамурская Нефертити» IV-III тысячелетия до новой эры. Эта терракотовая скульптура из низовий Амура – подлинный шедевр первобытного искусства. Дугообразные, вразлет, брови, соединяясь на переносице с тонкой линией носа, придают чертам таежной красавицы классическую строгость. Широкие, мягко очерченные скулы, узкие, нарочито удлиненные глаза – их разрез ритмично повторяет рисунок бровей – делают образ антропологически точным и привносят в него декоративное и ритмическое начала

Ритуальная скульптура айнов. Остров Хоккайдо, I тысячелетие до новой эры. Терракотовые фигурки, созданные древнейшими жителями Японии, – один из истоков пластического искусства народов Амура

Старинные хроники сообщают также, что уже после первых столкновений с чжурчжэнями китайцы согласились выплатить им колоссальную контрибуцию и выдать одного из принцев императорской крови и первого министра заложниками. Китайский правитель не только официально признал суверенитет чжурчжэньской династии Цзинь, но и объявил себя вассалом чжурчжэньского императора. По словам летописцев, «императорский двор Северной Сун помышлял лишь о том, как вымолить мир у цзиньцев».

Так развивались события в XI-X11 веках, но уже в начале XIII столетия ситуация в Приамурье резко изменилась. На государство Цзинь обрушилась монгольская конница. Это был ее первый поход за пределы Великой степи. Что заставило Чингисхана нанести удар по государству чжурчжэней? Стремление получить богатую добычу или боязнь оставить у себя в тылу грозного соперника?

Фигурки всадников. Приамурье, XI в. Бронзовые чжурчжэньские воины похожи на всадников, запечатленных на наскальных рисунках Сакачи-Аляна

Изображение предка. Гипсовый слепок со сталагмитовой скульптуры из пещеры «Спящая красавица». Приморье, начало I тысячелетия новой эры

Скульптура из моржового клыка. Берингов пролив, о. Св. Лаврентия, / тысячелетие новой эры. Древние амулеты морских зверобоев арктических широт схожи с ритуальной скульптурой создателей приамурской цивилизации

Чжурчжэни были разбиты. В руины обратились крепости и многолюдные поселения. В упадок пришли земледелие и скотоводство. Народ фактически прекратил свое существование. Несколькими столетиями нозднее в южных районах некогда могущественной империи Цзинь, на территории современной Маньчжурии вновь возродилась государственность. Маньчжурская династия оказалась даже у аласти в позднесредневековом Китае, но это был уже во многом другой, отличный от «рыбьекожих» этнос – маньчжуры. Что же касается чжурчжэньских традиций, часть их была безвозвратно утрачена, но многое удалось сохранить там, куда не смогли дойти монгольские воины, – в дебрях приамурской тайги.