Знание-сила, 2000 № 07 (877)

Этот остро в – своеобразный заповедник древней культуры арктических охотников на моржей, тюленей, китов. Он был освоен предками эскимосов и алеутов еще в те времена, когда эти народы, расселенные в наши дни на огромной территории от побережий Берингова пролива и Алеутских островов до Лабрадора и Гренландии, составляли единое целое. Благодаря удаленности от «большой земли» (остров находится на приблизительно одинаковом расстоянии от Чукотки и Аляски), эскимосы Св. Лаврентия длительное время сохраняли весьма архаичные культурные традиции. Многие из этих традиций, как, например, криволинейный орнамент, вызвавший у его первых исследователей ассоциации с узорами новозеландских маори, сформировались, по-видимому, где-то неподалеку от устья Амура.

Что заставило эскоалеутов покинуть свою прародину?

Почему в 111-11 тысячелетиях до новой эры они отправились в многокилометровый путь, в края с гораздо более суровым климатом? В науке высказывалось мнение о том, что предков эскимосов и алеутов вытеснили с их территории более сильные амурские племена. На мой взгляд, картина была иной. Движение на север не означало ухода эскоалеутов с побережий Охотского моря. Часть их по- прежнему там оставалась: эскимоидный компонент отчетливо прочитывается в более поздних по времени приморских культурах охотского ареала. К берегам Чукотки и Аляски ушло лишь «избыточное население». Дело в том, что любое архаичное общество, опирающееся на присваивающее, а не на производящее хозяйство, находится в жесткой зависимости от природной среды. Чем совершеннее орудия охоты и рыбной ловли, тем стабильнее жизнь людей и выше темпы прироста населения. Но тем, соответственно, больше нагрузка на природу. Шаткое равновесие «общество – природная среда» нарушается. Сокращается численность промысловых животных. Возникает кризис, чреватый голодом, болезнями, войнами. Как выйти из него? Расширить территории обитания, уйти на новые земли. Именно этот механизм обеспечил вначале широкое распространение самих «рыбьекожих» по притокам Амура, а затем привел в движение другие, соседние с ними народы, культура которых обогатилась за счет контактов с «приамурской цивилизацией».

Северо-восточные палеоазиаты – предки современных чукчей, коряков, ительменов – тоже испытали благотворное влияние «одетых в рыбью кожу». В отличие от эскоалеутов, палеоазиатские племена жили не на морском побережье, а в глубинных, таежных районах, у северных притоков Амура. Их главным занятием была охота на лосей и оленей. Однако по мере распространения у палеоазиатов традиций речного рыболовства они смогли эффективнее осваивать новые территории и около пяти тысяч лет назад заселили Камчатку, а затем южные и центральные районы Чукотки.

Убедительным аргументом в пользу древних контактов северо-восточных палеоазиатов с «рыбьекожими» являются данные лингвистики. В языке живущих на севере Камчатки коряков удалось обнаружить структуры, сближающие его с языком нивхов – коренных жителей Сахалина и низовий Амура. Нивхи, в отличие от остальных, тунгусоязычных народов Приамурья, говорят на языке-изоляте. По мнению лингвистов, это единственный из сохранившихся амурских языков неолитического периода, то есть именно той эпохи, когда далекие предки коряков жили по соседству с «одетыми в рыбью кожу».

Но как бы далеко ни вели на север следы «одетых в рыбью кожу», центром их уникальной культуры оставалась дальневосточная тайга. В I тысячелетии до новой эры – I тысячелетии новой эры здесь произошли важные перемены. В Приамурье наступил железный век. Научившись изготавливать из металла орудия труда, народы Амура начали осваивать земледелие и скотоводство. В южных районах края, несмотря на суровую зиму, собирали хороший урожай проса, пшеницы, сои, риса. На заливных лугах разводили лошадей. А следствием этих перемен стало возникновение в дальневосточной тайге государства. Около полутора тысяч лет назад на среднем Амуре появилась «страна мохэ», а спустя несколько столетий в южном Приамурье возникла могущественная империя чжурчжэней.

Мохэ и чжурчжэни были прямыми потомками неолитического населения края, однако, в отличие от своих предшественников, они говорили уже на языках алтайской семьи, ее тунгусоманьчжурской ветви. (На туHiyco-маньчжурских языках и сегодня говорит большинство амурских народов.) Распространение в Приамурье новых языков было связано с проникновением сюда переселенцев из Южной Сибири.

Воинственные кочевники забайкальских степей принесли на Дальний Восток новую тактику ведения боя. Главной ударной силой войска мохэ и чжурчжэней стала конница. Среди петроглифов Сакачи-Аляна, относящихся к раннему железному веку, появились изображения всадников в латах, вооруженных длинными копьями. Появились на рисунках и тигры: огромные, полосатые «кошки» грациозно изгибали спины, готовясь к молниеносному прыжку…

Голова божества из терракоты. Приморье, конец I тысячелетия новой эры.