Знание-сила, 2001 № 03 (885)

Теперь все бывшие «педы» стали университетами, но в фольклорные экспедиции не ездят – денег нет. И в Москве лишь несколько групп ездят, немногочисленные группы.

Пройдя некоторый курс подготовки, я и еше двенадцать участников погрузились в поезд Москва-Архангельск, чтобы выйти на станции с труднозапоминаемым звучным именем Няндома (хотя теперь оно у меня так же отскакивает от зубов, как и название магазина на вокзальной площади этого города – «Няндомочка»). Оттуда на автобусе добрались до города Каргополя. В автобусе шел дождь (буквально), поскольку крыша была не в состоянии противостоять стихии. Кое-кого спас зонтик, взятый из Москвы. Остальным было смешно, но сыро.

В Каргополе, посетив достопримечательности этого древнего города (на год старше Москвы – его жители этим очень гордятся): соборную площадь, музей и пивной ларек, мы опять сели в автобус и поехали уже совсем неизвестно куда. Выяснилось, что в село Архангело на реке Онеге; на карте его нет, поскольку «по-письменному» оно называется Шелоховская. Там нас поселили в трехкомнатную квартиру на первом этаже двухэтажного барака («колхозного дома»). Пахло плесенью, сыростью, пылью и туалетом.

Двухэтажный барак в деревне-зрелище ужасное. Эю некое подобие городского дома, населяют которое деревенские жители. Обстановка и уклад совершенно деревенские – в квартире хранятся вещи, которые должны находиться в сарае, хорошо хоть для скотины построен хлев во дворе. Жить в квартире люди не умеют и не хотят, стремятся переселиться в свой дом. Так вот и образовалась эта колхозная гостиница.

Вечером, создав из этого помещения подобие жилья, начали распределять программы-анкеты. Их было 21; соответственно, на каждого пришлось по 1-2 штуки. Темы анкет довольно конкретные: свадебные, родильные, похоронные, календарные обряды, скотоводство, народные представления о метеорологии, растениях, животных, аграрные обряды. Зато была программа, которая называлась (и называется) «Фольклор»: имеется в виду то, что принято называть «устным народным поэтическим творчеством» – сказки, легенды, тосты. Эго довольно характерная иллюстрация давнего, еше шестидесятых годов спора между фольклористами относительно термина «фольклор»: называть ли так именно «устное народное…» или все проявления традиционной культуры (то есть и фольклорные тексты, и этнографические данные, и диалект). Для простоты у нас была принята первая точка зрения, хотя концепция наша больше соответствует второй.

Теперь в экспедиции ездят каждый за своим: изучаешь деревенские игры – и спрашиваешь исключительно про игры. Наша экспедиция действует иначе: мы пишем все подряд, стараясь зафиксировать как можно больше фактов традиционной культуры – и собственно фольклорные тексты, и этнографические детали, описания обрядов, приметы, традиционный этикет, устные рассказы об исторических событиях. Пять лет подряд мы задаем одни и те же вопросы – по всем программам их набирается около шестисот – в разных селах одного региона, Каргополья. Потом на кафедре фольклора в Российском государственном гуманитарном университете разбираем эти записи.

Цель – отсеять случайное, зафиксировать нынешнее состояние и состав традиции: что помнят и что уже не помнят. Всякая традиция, будь тобыличка или обряд, состоит из множества мелких деталей; на Севере свадебный обряд, например, примерно одинаков повсюду, отличия могут быть как раз в деталях. И вдруг потом мы какую-то из этих мелких деталей находим совсем в другом конце славянского мира. Например, в Каргополье непослушных детей ругают «Марой», и слово это никакого конкретного смысла для наших северян не имеет. Зато у поляков именно так зовут демона, который является ночью и душит людей.

Я однажды проследил географию обряда по таким вот деталям: когда идет грозовая туча, из дома надо выбросить помело и сковородку (метафорическое противопоставление земного огню небесному). Так вот, на севере Каргополья выбрасывают, положим, только помело, на юге – только сковородку, в середине региона – и то, и другое. Посмотрел карту диалектов – тот же самый разлом Каргополья на три зоны, и границы проходят там же. Тогда я полез в карты заселения региона в XIV веке – и все фазу объяснилось: северные районы Каргополья заселялись из Новгорода, южные – из Владимира, а в середине взаимовлияние как бы нивелировало различия.

Так мы собираем осколки общеславянской картины мира и, конечно, мечтаем сложить из них ее во всей полноте и целостности.

Фиксируем мы все подряд, весь поток традиции, а потом, уже на кафедре, каждый начинает восстанавливать свой фрагмент. Я, например, занимаюсь сиротами, кто-то – зверями, кто-то – метеорологическими обрядами.

Но тоща, в первой своей экспедиции, ни о каких сиротах я еше не думал.