Знание-сила, 2001 № 10 (892)

Мы виноваты в том, что у власти были и оставались Сталин и другие. Так же, как немцы виноваты в том, что у них у власти были Гитлер и фашисты. Разница в том, что в Германии после войны была денацификация, и немцы до сих пор признают свою общую вину. А мы не только не хотим ее признавать, но и держим коммунистических вождей на всех главных постах. Так что нам есть, за что расплачиваться, и винить в этом некого, кроме самих себя. Вы скажете: Сталин – это не мы, это те, кто был тогда. А расстрел в Новочеркасске и подавление восстания в Будапеште при Хрущеве – это тоже не мы? А Чехословакия? А Афганистан, где мы потеряли 15 тысяч, а убили миллион, – это что, тоже не мы? А Чечня – это кто? Это что, Грачев виноват? Это наша вина, и моя личная вина не меньше, чем ваша.

Такова моя точка зрения – только моя, я ее никому не навязываю. Но я хотел говорить о своем месте в политике, и я говорю именно об этом. В 1968 году, кроме партбилета, я потерял кое-что еще. Прежде всего, возможность преподавать в университете – у меня это вроде неплохо получалось, и я мог бы иметь студентов, которых теперь нет. Я бы мог более двадцати лет ездить за границу, когда я был молодой, и лучше сохранять связь с западной наукой. Всего этого, конечно, жаль, но о том, что тогда я выступил, как мог, против оккупации Чехословакии, я не жалею. Я был бы не я, если бы не сделал этого. Почему я тогда с такими взглядами не стал настоящим диссидентом, а лишь подписал десяток писем и фрондерствовал в своем институте? Потому что боялся тюрьмы и ссылки? Было и это. Но это не главное. Главное было в том, что по своим качествам я убедился, что в политики не гожусь, я не такой, как мой великий друг С.А. Ковалев. Я ходил на диссидентские собрания, я пытался что-то делать, но я не находил себе дела, которое мог бы делать достаточно хорошо. А взамен я должен был отказаться от науки, но я не решился на такой обмен. Мне и тогда, и сейчас немного стыдно перед Ковалевым и другими членами Хельсинкской группы, куда они меня пригласили. Все они сидели, а я нет. Но все же я не жалею об этом. Вероятно, это был тогда правильный выбор. И я очень благодарен Б.Л. Астаурову, Т. М. Турпаеву и Н.Г Хрущеву (он тогда был секретарем парторганизации), которые поддержали меня, хотя, вероятно, было проще от меня тогда избавиться.

Ну и в заключение. У нас очень плохой президент – хуже, чем Ельцин, трудно представить. Но зато я могу об этом открыто говорить, как не мог до него и, может быть, не смогу после него. Но боюсь, что у нас нет выбора: или самый плохой президент, или то, что страшнее всего, – возвращение большевизма, а точнее, откровенного фашизма, ибо национал- коммунизм это и есть фашизм.

Я боюсь, что превращаю ученый совет в подобие митинга. Но я говорю о том, что меня больше всего волнует, а это и есть тема моего доклада. Если вы ждали чего-то другого, извините, что я обманул ваши ожидания. Я провел в биологии пятьдесят лет и из них в этом институте, считая аспирантуру, больше сорока пяти лет. Большая часть моей жизни здесь вспоминается мне с удовольствием, хотя, может быть, для меня и для дела было бы полезнее работать в другом институте или даже в другой стране. Но я думал и думаю только о своем центре удовольствия, и в этом смысле мне другого института не нужно. Институт – это не только здание и не только дирекция, это все, кто в нем работают. Спасибо вам всем за это.

МОЗАИКА

«Трехтомник» для джентльмена

Замечено, что в знак протеста против компьютерной диктатуры, предписывающей хранить все самое сокровенное на дискетах, сегодняшний молодой джентльмен склоняется постепенно к традиционному блокноту: как-то он ближе к сердцу. Уловив эту тенденцию, канцелярский гигант Smythson выпустил серию холостяцких «трехтомников» под общим названием Bachelor Box Set.

Вот некоторые заголовки: «О футболе», «Дневник выпитого», «Блондинки, брюнетки и рыжие»… Чем не джентльменский набор?

Главное – любовь

В чем секрет долголетия? На этот вопрос все отвечают по-разному. А вот супружеская пара из юго-восточной провинции Фуцзянь в Китае имеет свой рецепт.

103-летний Ли Гуанхай и его прекрасная половина – ровесница Ван Фанчжэнь – уже отметили 85-летие своего брака. Всю свою жизнь они никогда не отказывали себе в удовольствии вкусно поесть.

Напрочь отвергая устоявшиеся воззрения насчет долгой и здоровой жизни, чета ветеранов питается не менее трех раз в день. Обильный завтрак включает три-четыре яйца, не считая неизменного риса. Обед состоит, как и положено, из трех блюд, а свой ужин, состоящий из нескольких кусков жирной свинины и горячих рисовых пампушек, старики никогда не отдавали врагу.

При всем том на здоровье ветераны совершенно не жалуются, а важными слагаемыми их долголетия и бодрости считают взаимную любовь, а также то. что за всю совместную жизнь ни разу не поссорились. Пять поколений их потомков насчитывают почти полтораста детей, внуков и правнуков.

«Кабинет кошек»