Знание-сила, 2001 № 11 (893)

Случившееся заставило Гэллапа осознать, что измерение общественного мнения – это дело его жизни. Он понимал, что еще одна его ошибка общенационального масштаба станет смертельной для его дела. Работали много, и результат был виден через два года; предвыборная серия опросов 1950 года, проведенных американским Институтом общественного мнения, дала самый точный прогноз исхода национальных выборов за пятнадцать лет: отклонение от прогноза составило 0,7 процента. За пятнадцать лет институт задал американцам свыше пяти тысяч вопросов по многим актуальным темам, сделал восемь прогнозов относительно итогов общенациональных выборов и двести тридцать семь – по поводу локальных голосований; среднее отклонение от итогов выборов не превысило 4 процентов; в общенациональных опросах семь раз из восьми победители были названы верно, и средняя ошибка составила 3,2 процента.

Такими достижениями можно было гордиться. И через несколько лет Гэллап имел полное право ответить его критикам, которые, говоря о его опросах, заключали слово «научные» в кавычки. Он писал: «Если наша работа не научная, то никто из работающих в области социальных наук и немногие из занимающихся естественнонаучными поисками имеют право использовать это слово. Я рискую сказать, что даже при самой жесткой интерпретации этого слова оно в полной мере распространяется на нашу работу».

После 1936 года все американское общество стало регулярно получать информацию о мнении населения обо всех важнейших аспектах внутренней и внешней политики Америки. Люди начали сопоставлять свое отношение к происходящему с мнениями других; понимать, многие ли придерживаются подобных взглядов; искать возможность выразить свою точку зрения, стремиться к объединению с единомышленниками. Общественное мнение постепенно находило себя и начинало осознавать свою силу.

Долгое время население огромной страны ориентировалось прежде всего на результаты опросов Гэллапа. Безусловно, он понимал, какая огромная ответственность лежала на нем. Такую ношу мог вынести лишь человек, способный годами генерировать новые идеи и в сложнейших обстоятельствах претворять их в жизнь. Но и этого мало, он должен был глубоко верить в необходимость своего дела и в то общество, в котором общественное мнение займет достойное место.

Джордж Гэллап был счастливым человеком: он воплотил в себе и в своем творчестве две доминанты американской общественной жизни – рациональность и демократию. Джордж Гэллап-младший охарактеризовал отца как человека идей и идеалов.

На надгробии Гэллапа, умершего 26 июля 1984 года, и его жены выбит девиз: «Будь смелым. Будь мудрым», бывший частью средневекового герба клана Гэллапов.

РАЗМЫШЛЕНИЯ У КНИЖНОЙ ПОЛКИ

Вечный спор о Москве

Сергей Смирнов

Князь Даниил Александрович Московский

Все началось давно, случайно и просто: в руки автора этих строк (тогда – студента-математика) попал курс лекций В.О- Ключевского по русской истории. Друзья посоветовали: вот, прочти, что писали умные люди о Руси перед революцией! Студент прочел – с интересом и глубоким неудовольствием. Где привычная и логичная последовательность важнейших событий русской истории? Оказывается, ее составляет по-своему каждый историк – а прошлое оставило нам лишь россыпь отдельных фактов, неполно и неточно описанных разными хронистами!

Далее: где привычный ансамбль персон, чьи замыслы и подвиги упорядочили историю Руси, привели к синтезу Российской империи и СССР?

Студент-математик знал, конечно, что интервалы между правлениями Андрея Боголюбского, Александра Невского и Дмитрия Донского гораздо длиннее, чем сами эти правления; но такие пробелы должны быть заполнены чьими-то биографиями. Одним Иваном Калитой эдакую брешь не заткнуть! Вдруг всплыло имя «Юрий Московский»: старший брат Калиты, который правил дольше него, но почему-то не упомянут ни в школьном учебнике истории, ни в исторических романах той поры… Почему?

Начались многолетние размышления, которые постепенно превратили «чистого» математика в учителя новых поколений школьников и студентов, жаждущих органично вписать Историю в физико-математическую картину мира – либо наоборот, найти в Истории достойное место для математических законов. И вот на рубеже тысячелетий в руки постаревшего студента попали сразу три книги разных авторов, пытающихся объяснить чудо возрождения Руси в XIV веке и роль правителей Москвы в этом процессе.

Все три автора – Николай Борисов, Игорь Данилевский и Антон Горский – известные профессора, авторы глубоких монографий по русской истории. Каков успех их общего труда по моделированию реалий и тайн XIV века? Сравним ли он с успехом В.О. Ключевского – бесспорного властителя дум московских студентов на рубеже XIX-XX веков?

Увы, ничего подобного давнему успеху мы не видим сейчас даже у патриархов исторической науки – таких, как СО. Шмидт или В.Л. Янин. Их младший коллега И.Н. Данилевский даже не пытался создать у студентов РГГУ иллюзию, будто он читает универсальный курс Российской Истории.