Знание-сила, 2002 № 07 (901)

Если хвост попадает в ловушку, крыса прибегает к последнему средству вроде того, которым пользуются ящерицы. Только у ящерицы хвост отламывается целиком, а сталкер, хорошенько рванув, оставляет в руках врага… не хвост, а соскочившую с него, как чулок, кожу. Оставшаяся без кожи часть хвоста через какое-то время отмирает и отваливается – если только крыса не отгрызает ее сама. Процесс, конечно же, очень мучительный, да и зрелище, я вам скажу, не для слабонервных. Но для зверька это лучше, чем расстаться с жизнью. «Аварийный сброс хвоста» может по ошибке произойти и дома, поэтому мой совет всем: не хватайте свою крысу за хвост никогда.

И раз уж речь зашла о хвостах, то как не вспомнить другую важную крысиную стать – острые, как бритва, оранжевые резцы. За год они вырастают более чем на сантиметр. Их эмаль тверда, как сталь: когда гладишь крыску по мордочке снизу, чувство такое, что трогаешь рубанок, можно даже случайно порезаться. Для стачивания зубов крысам покупают специальный минеральный камень. Годятся для этой цели и кости, орехи в скорлупе или некоторые сорта сухих собачьих кормов. К слову, большой косточке из супа крыса будет рада не меньше, чем собака.

Инциденты с крысиными зубками время от времени случаются – хотя и реже, чем с беличьими или мышиными. Как-то раз я дала своей Алисе, крупной серой крысе дворового происхождения, что-то особенно вкусное через прутья решетки. Хватая угощение, она случайно порезала мне палец. Показалась кровь. Выронив лакомство, Алиса кинулась прочь. Дрожа крупной дрожью, она забилась в свою норку и страшно закричала, когда я попыталась взять ее на руки. Мне стоило огромных трудов успокоить Алису.

Не всегда благополучно заканчиваются контакты крыс и кошек. Так случилось, когда пришедшая в гости кошка обнаружила крысиную клетку – и принялась самозабвенно «удить», просовывая внутрь когтистую лапу. В дальний угол клетки забилась кроткая маленькая крыска… Через несколько минут вопящую от боли кису помчали к ветеринару: ей срезало подушечку до самой кости, как ножом.

Вместе с тем есть немало семей, где дружно живут крысы, кошки, попугаи, собаки и прочая живность. Только с мышами знакомить крыс настоятельно не рекомендуется: в природе мелкие мышевидные – излюбленная пасючья добыча.

Многие крысы любят целоваться со своими хозяевами. Никакого объяснения этому, кроме простейшего – любви к человеку, пока не найдено.

А напоследок – о грустном. Номинальный срок жизни крысы – три года.

При очень грамотном и чутком уходе пожилой «сталкер» протянет дольше. Так, Маргоша умерла, когда ей было четыре года с половиной. Для крысы – глубокая старость, и все равно это до обидного мало!

Вот поэтому многие ребята, державшие в свое время крыс, больше их не заводят. У других же, наоборот, живет сразу три поколения «хвостатых человечков». Грусть расставания скрашивается радостью новых встреч. Что поделаешь – такова жизнь, и не только крысиная. Великодушно протягивая руку иным формам жизни, мы начинаем лучше понимать самих себя.

ЛЮДИ НАУКИ

Галина Бельская

Остановка в пути

Есть наука – этнография, правда, на Западе и в Америке она называется этнологией. Причина – в традиции. В России этнографы изучали быт, язык, одежду, обычаи малых народов, и это называлось этнографией. На Западе акцент делался на психологию, менталитет, и потому наука называлась этнологией. Сегодня наши этнографы считают, и не без оснований, себя ближе к этнологам (так часто и называют), чем к этнографам. Об одном таком этнографе «новой формации», известном ученом Яне Чеснове, шел разговор в третьем номере нашего журнала, в статье Галины Вельской. Сегодня речь идет о восприятии мира и понимании его человеком, чья специальность – понять, что делает немца немцем, а ингуша ингушом.

Все люди – родня

Когда человек всегда в пути, с ним трудно встретиться. Сейчас на своем столе я нахожу кассеты с голосом Яна Чеснова. Он продолжает наш разговор. Ему он так же необходим, как и мне. Он углубляется в свое сознание; чтобы понять, объяснить, обозначить, определить то, что до сей поры было неопределенным' неясным. Если попытаться следовать за ним в движении его мысли и в рампах его логики, остановки-вопросы будут возникать одновременно. Так оно и получается – мы беседуем, хотя он в Ингушетии, а я в Москве с магнитофоном и его кассетой.

Он говорит:

– Не секрет, что наиболее удачно работа идет в транспорте. Однажды я ехал из Грозного в Шали, в предгорный район, вместе с одним известным чеченским этнографом – Саид-Мамедом Хасиевым. Автобус был набит чеченцами, но скоро, увидев, что среди них есть не чеченец, люди, находясь вблизи меня, сразу перешли на русский. Это соблюдение чеченского этикета – проявление уважения к гостю.

Скажем от себя – еще и проявление удивительной деликатности, вежливости, свойственное отнюдь не всем даже на первый взгляд более цивилизованным народам.