Знание - сила, 2003 № 08 (914)

В конце 1870 года несколько месяцев нередкое утра до ночи Толстой занимается изучением древнегреческого языка. Зачем ему это понадобилось? Он учил язык в видах неведомого ему будущего. Без знания греческого он через девять лет не смог бы задумать и осуществить грандиозный замысел — перевод четырех Евангелий, труд, необходимый Толстому для са~ моуяснения и изложения учения о всечеловеческой духовной жизни — Сыне человеческом.

«Сын человеческий» у Толстого — это та ипостась Бога, которая, оставаясь единым целым, размещена в отдельных людях, чтобы становиться высшими душами людей.

Сын человеческий является носителем истинной (несмертной) жизни, которая дана ему по Воле Бога».., и потому человек сохраняет жизнь только тогда, когда он на жизнь свою смотрит как на залог, как на талант, данный ему Отцом для того, чтобы служить жизни всех, когда он живет не для себя, а для сына человеческого» (гл. VIII, «Вчем моя вера?»).

«Христос противополагает личной жизни нс загробную жизнь, а жизнь общую, связанную с жизнью настоящей, прошедшей и будущей всего человечества, жизнью сына человеческого», из чего следует, что «продолжение жизни (после смерти. — И.М.), по учению Христа, несомненно потому, что жизнь, по его учению, переносится в сына человеческого, живушего по воле Отца» (там же).

Но что ж тогда собственно земная жизнь и зачем она?

«Жизнь земная, — отвечает Лев Толстой, — состоит только в том. чтобы отдавать ее как выкуп за жизнь истинную».

Смысл притчи о сеятелях Толстой расширяет, разъясняя условия жизни, в которые человек поставлен на Земле Богом.

«Положение людей в мире подобно положению работников в чужом саду... Если не признаешь хозяина сада, того, кто посылал тебя сюда, и не сделаешь того, что он велел, то хозяин прогонит, убьет и пришлет других».

Мысль эта так важна, что Толстой тут же еще раз повторяет ее, разъясняя притчу о сеятеле:

«Работать всю жизнь на чужого, мучиться, слышать какие-то требования совести, ни к чему не ведущие, заглушать их и потом погибнуть. И если не признавать хозяина, нет и не может быть другой жизни. Жизнь — бессмыслица. Только тогда эта жизнь получает смысл, когда люди признают хозяина и отдают ему плоды его, только когда люди признают Бога, работают Ему и сливают свою жизнь с волею Бога».

«Все земное, — продолжает Толстой свою мысль, — есть как начало постройки дома, который мы не можем окончить, и значение ее есть только возможность жизни в Боге, которая не уничтожается. Надо пользоваться этой возможностью; в этом одном — жизнь истинная».

Толстой всей душой, как родного себе по духу; любил Иисуса Христа и верил ему: И потому от церковных толкователей Толстой непосредственно адресовался к самому Христу. Никак нельзя сказать, что Лев Николаевич изменил и Православию; он перешел из одного пространства — духовной жизни отдельной Общей души — на поприще всечеловеческой духовной жизни. Для Толстого, конечно, было немаловажно и то, что на этом поприще нет и не может быть человеческой духовной власти.

Другое важнейшее понятие толстовского «Соединения и перевода четырех Евангелий» есть понятие «Разумения жизни». «В основу и начало всего стало разумение жизни. Разумение жизни стало вместо Бога. Разумение жизни есть Бог» — переводит Толстой стих 1 главы I Евангелия от Иоанна. Причем под словом «жизнь» везде у Толстого понимается не плотская или животная жизнь, а жизнь несмертная, истинная. Разумение жизни есть нечто, лежащее в основании духовной жизни как таковой. Более того: «Только в Разумении сила, основа, власть жизни».

Толстовское понятие «Разумения жизни» выражает тот смысл или, лучше, тот Замысел, который для своего исполнения заключен в (духовной, несмертной) жизни человека. (Впоследствии Толстой вместо понятия «разумение» широко пользовался понятием «разумное сознание»).

«Разумение жизни», по Толстому, есть Свет. Это Разумение жизни по переводу Толстого «стало за Бога» — «слилось с Богом, выразило Бога». «Иисус объявил, что Бога Творца, Законодателя и Судьи, никакого никто не знает и не знал, а есть только в человеке дух, исшедший из бесконечного Начала — Сын духа, Свет разумения, и в нем жизнь».