Знание-сила, 2003 № 09 (915)

Можно пофантазировать о неизбежном. Мне с моим здоровьем хотя бы пару лекарств на каждый день да выписали. Одними пилюлями я снижал бы уровень холестерина в крови, другими — подавлял выработку гормона ангиотензина, регулирующего кровяное давление. Что меня будет ждать, если я начну принимать их сейчас же? От первого лекарства меня бы нередко подташнивало, побаливали мышцы, диафрагма, а то и со временем отказали бы почки. От другого — мучил хронический кашель, ломило тело, я постоянно испытывал бы усталость, упадок сил, опять же подсели бы почки, иногда опухало бы горло... За это счастье «быть сегодня немножко больным, чтобы когда-то считаться здоровым», я платил бы каждый месяц по 255 долларов и мучился в догадках: «Если мне сейчас уже так плохо от этих дурацких пилюль, то что будет лет через двадцать или тридцать?»

А поскольку отношения у нас в стране все же патриархальны, то я, как и многие россияне, ломал бы голову, где найти еще сотни и тысячи долларов, чтобы заплатить за жену, за родителей, за родителей жены, за временно не работающую сестру... Сама жизнь лежала бы уже за пределами цифр, как нынче прячется за лукавыми границами статистики. Платить бешеные деньги из месяца в месяц, чтобы лет через тридцать «убежать от инфаркта»? Выбежать бы сейчас из долгов и нищеты...

Не расстанусь с аспирином?

Сердце лечат разными способами. Некоторые фармакологи предлагают добавлять в питьевую воду аспирин. Уже давно известно, что аспирин в небольших дозах предупреждает инфаркт. Правда, атеросклероз все равно развивается, но зато кровь не образует тромбы. Итак, наша пропахшая хлоркой вода будет источать амбре аспирина? А как быть с тем, что частый прием аспирина вреден желудку? Кровотечения, язва... Чем жертвовать, животом или сердцем?

Валентина Гаташ (Харьков)

Физика с грифом «Совершенно секретно»

«Ла6ораторiя № 1. Ядерна фiзика в Украiнi» — так называется книга историка физики, доктора физико-математических наук, профессора Юрия Ранюка, посвященная 70-летней годовщине расщепления атомного ядра в Харькове. Она выпущена в свет харьковским научным издательством «Акта» в серии «Бiблiотека державного фонду фундаментальних дослiджень». Несмотря на существенный вклад наших соотечественников в ядерную физику, полная история развития этой науки на Украине до сих пор, в сущности, не написана.

Почти 600-страничный труд Юрия Ранюка заполняет многие лакуны в изложении этой темы. Здесь впервые публикуются сведения из таких одиозных источников, как архивы КПУ, СБУ и российских спецслужб, прежде засекреченные документы УФТИ, Лаборатории № 1, а также письма, воспоминания и фотографии тех лет. Автор прекрасно знает и «чувствует» материал — он сам с 1958 года работает в Харьковском физико-техническом институте, где и происходили описанные им события. Я не буду излагать содержание этой насыщенной именами, фактами и документами книги, ее, безусловно, стоит прочесть — хочу лишь обратить внимание на некоторые описанные в ней моменты истории ядерной физики на Украине.

Как молоды мы были...

На генеалогическом древе нашей науки Украинский физико-технический институт представляется экзотическим побегом, привитым директором Ленинградской физико-технической лаборатории Абрамом Иоффе. Именно по его предложению в Харькове был создан такой институт. Здесь причудливо смешались дерзкие гены молодых ленинградских физиков и основательность зарубежных ученых, которые составили основное ядро УФТИ в первые годы его существования.

Так, в конце 20-х годов на физмате Ленинградского университета сложилась неформальная группа молодежи, которая называла себя «мушкетерами» или «джаз-бандом». Организатором веселой талантливой команды был полтавчанин Дмитрий Иваненко, который придумал своим друзьям, по казацкому, какой говорил, обычаю, разные прозвища. Сам Дмитрий был Димусом, приехавший из Баку Лев Ландау с легкой руки Иваненко стал Дау, одессит Георгий Гамов получил прозвище Джони, а уроженец Винничины Матвей Бронштейн стал Аббатиком. Все они так или иначе внесли свой вклад в развитие УФТИ — Иваненко и Ландау стали первыми руководителями теоретического отдела УФТИ, Гамов генерировал идеи и числился здесь консультантом, а Бронштейн, оставшийся преподавать в Ленинграде, участвовал в институтских теоретических научных конференциях.