Знание-сила, 2004 № 03 (921)

Впрочем, памятники прошлого гибнут не только в дни войн и революций. Иногда их просто сносят. Так, во Франции через 70 лет после Великой революции, в пору Второй империи, в пору процветания нуворишей, то бишь новых французских богачей, префект Парижа барон Османн фактически разрушил город, чтобы выстроить его заново («ЗС», 2002, № 2).

Гибель памятников прошлого в СССР подробно описана. Но мало кто знает, отмечал российский историк АЛ. Юрганов, выступая на страницах нашего журнала («ЗС», 2003, N° II), «какое огромное количество памятников было уничтожено на всем протяжении ХУШ — XIX веков». И мало кто задумывается о том, сколько памятников гибнет буквально у нас на глазах. Многим нашим читателям и ехать далеко не надо — всего несколько остановок на метро, чтобы увидеть, как в разных частях Москвы прямо сейчас гибнет прошлое. Военторг, гостиница «Москва», палаты князей Кантакузиных на Тверской, «дом Герцена» в Сивцевом Вражке, усадьба Римского-Корсакова... Москва выстраивается заново.

Директор Музея архитектуры Давид Саркисян обобщает свой опыт: «У нас нет механизма, который помогает сохранить памятники. Работники Музея архитектуры с момента его создания буквально бегали за большевиками, пытаясь спасти памятники архитектуры, которые те пытались разрушить. И вдруг сегодня опять наступает такой период, когда нам приходится делать то же самое — спасать то, что разрушают сейчас» (цитируется по «Столичной газете»).

Подобное можно сказать и о многих других городах мира. Москва тут не исключение. Прошлое чаще 1убят, чем берегут. Прошлое спасается лишь на островках, которые можно найти в каждом городе — в музеях.

Как интересны визиты в них! Знаете ли вы московские музеи? (И пусть читатели из Петербурга, Харькова, Ярославля вторят мне, произнося похвальные слова музеям родного города.)

Старая гостиница «Москва» не нужна Москве

Энтузиасты веками собирали коллекции, украшающие теперь музейные залы. Прогулки по ним сродни попыткам перенестись в другое время, в другой географический мир. Ломберный стол с картами, мелки в бисерных чехольчиках, танцевальный зал с хрустальными люстрами — мы в доме, где могли бы жить герои «Пиковой дамы» и «Евгения Онегина», мы в бывшей усадьбе Хрущевых-Селезневых, где собрано свыше 200 тысяч экспонатов, относящихся в основном к XVIII-XIX векам, — мы в Государственном музее А.С. Пушкина.

От Пречистенки до Малой Грузинки недалеко. Но стоит миновать эту дистанцию, как даль времени — пушкинская эпоха — сменяется далью пространства. Со всех сторон к вам приближаются шестиногие, восьминогие и десятиногие... Тянутся к вам рога, лапы, клыки... Мы в царстве животных, в Государственном биологическом музее имени К.А. Тимирязева. А почти по соседству, на Большой Никитской, другое царство животного мира, основанное еще в 1791 году. В нем, по последней переписи, свыше 4.5 миллионов подданных — экземпляров животных, собранных со всего света. Имя ему — Зоологический музей.

«Ты думал, — говорю я себе, выходя из очередного музея, — что Ericsson — лишь марка мобильного телефона, лежащего у тебя в кармане?» Здесь на меня смотрел столетней давности телефонный аппарат фирмы «Л.М. Эрикссон и К» — не трубка с цифирками, а настенный памятник. Быть может, по такому «Эрикссону» звонил правительственным чиновникам Велимир Хлебников и, еле сдерживая хохот, спрашивал: «Артель грузовых извозчиков просит сообщить, как скоро выедут жильцы из Зимнего дворца?» И от этого аппарата, как незримые телефонные проволоки, тянутся нити времени. Иду вдоль них. Вот первые маятниковые часы, выполненные по проекту Галилея в 1642 году. Вот почти современность: макет термоядерной установки «Токамак- 10», год 1975-й. В тот год я еще законы Ньютона в школе не изучал... А вокруг по музейным залам растекается шепоток удивления. Ежегодно Политехнический музей посещают около одного миллиона человек.

А ноги несут меня, как паломника, на Восток — в средоточие древнейших религий мира. В этих комнатах каждый предмет — а их здесь свыше 60 тысяч — кажется святыней: японской, китайской, индийской, иранской. Мимо меня пробегают стайки школьников: они спешат на занятия кружков «Юного востоковеда», «Юного археолога», «Юного искусствоведа», организованных при Государственном музее Востока.

Я оглядываюсь, обвожу глазами бескрайний космос Москвы, а рядом, на Воздвиженке, образы Москвы несбывшейся, неуцелевшей, уже (или еще?) невоплощенной. Фонды Государственного научно-исследовательского музея архитектуры имени А. В. Щусева насчитывают свыше одного миллиона экспонатов... Неужели вы до сих пор не планируете поездку в московский музей?

Куда исчезло прошлое?

Еще египетские фараоны приказывали соскабливать имена своих нежеланных предшественников со стен храмов.