Существует множество гипотез о причинах Кембрийского взрыва. Некоторые считают, что на самом деле он был результатом медленно, исподволь накапливавшихся изменений, другие уверены, что существовал какой-то «триггер», который привел к внезапному вымиранию. Выбрать из этих гипотез мешает отсутствие фактических данных, и поэтому каждый новый шажок в этом плане представляет большую научную ценность.
Важный шаг был сделан специалистом по осадочным слоям Джоном Гротцинегром из Массачусетского технологического института в США. Он исследовал почвы в Омане и обнаружил осадочные слои, образованные древним морем, которое когда-то покрывало территорию этого ныне ближневосточного государства. Море, покрывавшее тогда нынешний Оман, соединялось с океаном и было похоже на теперешнее Средиземное, вода в нем была соленая, и в мелких участках формировались рифы. Временами, когда воды моря по какой-то причине ненадолго отступали, отрезая выход в океан, море испарялось и на рифах оседала соль. В отдельных участках Омана образовалось до шести чередующихся слоев воды и карбоната, и позднее, когда море окончательно высохло, пустоты в рифах заполнились нефтью — Оману повезло.
Изучив эти шесть слоев карбонатов, Гротцингер обнаружил в первых трех (первых по времени осаждения) остатки двух типичных для до-кембрийского взрыва живых существ, двух примитивных моллюсков. Но в трех следующих слоях этих остатков уже не было, хотя условия для их существования сохранялись и в это время, и долгое время спустя. Это позволило Гротцингеру выдвинуть предположение, что произошло нечто такое, что привело к внезапному исчезновению этих биологических видов. Точнейшие методы определения давности этого события привели к цифре 542 плюс-минус 0,5 миллиона лет. Одновременно было установлено, что на стыке трех первых и трех последующих тромболитных слоев произошел сдвиг от преобладания тяжелых изотопов углерода к преобладанию легких. А такой сдвиг обнаружен во всем мире как раз для перехода от до-Кембрия к Кембрию. Все это вместе убеждает в том, что оманская находка и впрямь является прямым свидетельством Кембрийского взрыва, когда прежние биологические виды внезапно исчезли, расчистив дорогу новым видам, новой жизни. По мнению Гротцингера, подкрепленному данными его исследований, это событие произошло не в результате удара какого-нибудь огромного метеорита, а по очень прозаической причине: в море хлынули бедные кислородом, насыщенные двуокисью углерода воды океана и непривычные к такой среде морские обитатели в короткое время вымерли до единого.
Конечно, остается вопрос: что привело к изменению состава воды? Но тот маленький шажок, который сделал Гротцингер, никак не может дать сразу всех ответов. Он на это и не претендует. Понадобится еще много таких находок, пока природа первичного триггера Кембрийского взрыва будет окончательно прояснена.
Останки самых ранних кембрийских организмов
Михаил Вартбург
Загадка магнитного поля
По экраном многих стран прошел американский научно-фантастический фильм «Ядро».
Речь в нем шла о ядре Земли. Оно, это ядро, неожиданно потеряло магнитные свойства, в результате чего исчезло магнитное поле, окружающее нашу Землю, а вслед за этим начались всякие бедствия, угрожающие жизни всего человечества, что, как известно, является непременным атрибутом любого научно-фантастического фильма, рассчитывающего на хорошую кассу. Герои фильма, мужественные ученые и примкнувшие к ним красавицы и злодеи, отправляются в глубины планеты, чтобы подремонтировать угасшее магнитное поле и спасти человечество.
Поцелуй в диафрагму. Полный кассовый успех.
Полная недостоверность.
Единственное, что в этом фильме было подлинным и достоверным, — это утверждение, что магнитное поле, окружающее Землю, рождается где-то в недрах планеты и его исчезновение грозит нам неисчислимыми бедствиями. Достаточно сказать, что именно магнитное поле защищает нас от смертоносного космического излучения и, возможно, сохраняет в целости земную атмосферу, которую в противном случае «сдуло» бы солнечным ветром, потоком ионизированных частиц, как «сдуло» когда-то атмосферу Марса, и тогда Земля стала бы такой же безжизненной, как нынешний Марс.