Знание-сила, 2004 № 03 (921)

Скоро старик Муавия предстанет перед лицом Аллаха и даст ему отчет о том, какой ценою он сохранил единство правоверных в упроченной им державе. Можно надеяться на милость Всевышнего; но кто станет достойным наследником дел Муавии на земле? Сын Езид не унаследовал отцовского такта: он более похож на буйного Али и, возможно, разделит его участь. Кто заменит его? Муавия охотно доверил бы высшую власть Марвану — своему троюродному брату, но тот тоже стар. Не подойдет ли его сын — неутомимый воин Абд-аль- Малик? Пожалуй, он сумеет уцелеть в неизбежной борьбе за власть, как уцелел когда-то Муавия. Интересно: куда он обратит оружие правоверных, оказавшись на посту халифа? Сумеет ли покорить великую крепость ромеев на берегу Босфора? Если да, то каким образом?

Или новый халиф продолжит славный путь мусульман вдоль берега Африки и захватит наконец неприступный Карфаген? А оттуда перейдет в Сицилию, покорит Рим и станет наследником Юлия Цезаря раньше, чем освоит наследие цезаря Константина? Все это может произойти и, вероятно, произойдет когда-нибудь — много позже смерти Муавии. Но сколь долго могут тянуться удачные походы правоверных в неведомую даль? Даже если исламская армия одержит победу в такой дали, что помешает удачливому воеводе сделаться самовластием в чужих краях? Возможно, даже объявить себя халифом, основать свою династию? Муавии это удалось, может, удастся и другим. Интересно, где это произойдет впервые и когда? Хорошо, что Муавия увидит все это лишь с горней вышины рая...

Примерно так рассуждал в конце своей долгой жизни удачливый хитрец Муавия — владыка самой мошной державы своего времени, уверенный в ее долгом процветании в руках любого правителя.

Совсем иначе рассуждал в том же 680 году от Рождества Христова главный противник Муавии — молодой, но ранний кесарь ромеев Константин IV Погонат. За победу над мусульманами у ворот Царьграда воины и горожане прозвали его вторым Александром. Возможно, это справедливо; но после победы над персами Александр был вынужден бесславно отступить из Индии вследствие бунта своих воинов. Те не захотели сражаться вдали от родины — в стране с невыносимым климатом, где никто из македонцев не хотел поселиться. Не странно ли, что так же поступили воины Константина на Дунае — совсем недалеко от Константинополя? Император хотел не допустить на Балканы орду кочевых болгар, отколовшуюся от Тюркского каганата и враждебную хазарам — давним союзникам Византии. Одолеть болгар в бою базилевс смог, но остановить их навсегда не сумел, ибо воины-ромеи не пожелали поселиться на дунайском рубеже. Не так поступали железные легионеры славного Траяна шесть веков назад в том же краю! Отчего так мало доверия у нынешних ромеев к своим базилевсам? Кто виноват в этом расколе? Чем он закончится и когда?

Конечно, этот вопрос не корректен. Грядущую судьбу державы обычно не удается ни прогнозировать, ни успешно управлять ею изнутри — когда за деревьями не видно леса. Таково общее правило, но бывают простые исключения. Например, смерть халифа Муавии вызовет усобицу между его наследниками и потомками Али. Разные политические объединения мусульман вцепятся друг другу в бороды; это создаст хорошие условия для контрнаступления ромеев на восточные земли, утраченные совсем недавно. Базилевс Константин IV одержит над мусульманами ряд убедительных побед, но в 685 году он умрет от тяжкой болезни в том же возрасте, в котором скончался тысячелетием раньше Александр Македонский. Одновременная усобица в Халифате и Империи оборвет военные успехи обеих держав на двадцать лет — пока на сцену не выйдет новое поколение бойцов и правителей. Тогда зеленое знамя Омейядов вновь взовьется на Кавказе и в Бухаре, в далекой Испании и на ближнем Босфоре...

Большая мечеть в Самарре (848 - 852 гг.), по своей конструкции напоминает вавилонские зиккураты

А пока интересно заглянуть внутрь той кухни, где варятся острые блюда завтрашнего и послезавтрашнего дня. В молодом Халифате политическая кухня довольно проста: в ней соперничают старые кланы и племенные группировки, ибо единого арабского этноса нет и никогда не будет. Предчувствуя это, Мухаммед старался преодолеть разброд племен и кланов с помощью уммы — дисциплинированной общины правоверных. Это удалось; но невозможно создать устойчивый политический ценоз из одного религиозного вида. Даже если все правоверные равны, то одни считают себя более равными, чем другие. Этого сознания достаточно для регулярных гражданских войн среди единоверцев, которые еще не успели расколоться на устойчивые секты и партии. Единственная фракция с двадцатилетней традицией — это хариджиты, избравшие алое знамя в противовес зеленому стягу Омейядов.