Знание-сила, 2004 № 09 (927)

Мы уже полностью сформировали актерский состав. Это очень уважаемые, большие актеры, очень известные в Японии. Когда они поняли, что речь идет о душевном труде, о душевной работе, о представлении души человека, его душевной сферы, они смело пошли, сели в нашу лодку и уже с нами вместе поплыли. 26 апреля мы начали съемки.

Речь идет о художественной душевной работе. Да, действительно, в традиции японского общества, японской культуры не принято в игровой форме показывать императора. В документальном кино показано. И кажется, невозможно найти адекватный слепок. Но мы и не стремимся к адекватности. Мы пытаемся представить атмосферу души, внутренний эмоциональный мир человека, его переживания и эмоции, которые, кстати, могут быть переживаниями вполне божественного человека. Божества очень эмоциональные, они бывают крайне не сдержанны, и мы это знаем, они бывают вспыльчивы.

Создавая эту картину, мы не являемся ничьими судьями, как и в предыдущих картинах. Художественный автор не может быть судьей. Судить может Господь Бог или народ, но он должен знать историю, должен представить себе, как это было. Вот что важно. Это задача, которую может исполнить только искусство.

С. Бунтман: — Сколько времени длится действие фильма?

А. Сокуров: — Мы с Юрием Николаевичем берем ту ситуацию и тот момент в жизни персонажа, в которых наиболее отчетливо и сильно отразились как прошедшая жизнь, так и проекция в будущую жизнь. События, которые происходят в нашем фильме, ограничиваются тремя днями. Это момент, когда Хирохито ждет решения своей судьбы, будет он предан суду или нет. Потому что была такая угроза, что токийский суд, которому предстояло судить преступников военных, — международный суд, как и в Нюрнберге, должен был судить всех тех, кто отвечал за вину перед человечеством. Как раз в этот момент, когда решалась судьба этого существа, Тэнно Хирохито, мы оказываемся рядом с ним. Именно рядом. Не входим туда, куда недопустимо, ни одним шагом не унижаем достоинства национального японского человека или японской истории.

Император Хирохито

Портрет Хирохито в молодости на обложке журнала

Мы хотели бы этой картиной объединить людей, а не создать фактор раздора и злобы. Историческая картина должна нести мир, должна мирить.

Потому что то, что произошло, необратимо. А то, что впереди, имеет гораздо большую ценность и гораздо большую опасность и напряженность, чем прошедшее.

Еще раз хочу подчеркнуть, что достоинство народа, как мне кажется, определяется тем, каким образом народ выходит из трагедии, трудностей, каким образом он "выныривает" из ситуации, в которой есть значительная часть его вины (что же тут отрицать, да, вины). То благородство, терпение, та поразительная гармония развития всего общественного организма страны, которую представляют собой японское государство и японский народ, является поразительным, может быть, печальным, но благородным примером. Это выход из трудностей. Как встать с колен, не забывая о чести, о достоинстве.

С. Бунтман: — У вас были или предполагаются какие-нибудь контакты с японской императорской семьей?

А. Сокуров: — Я на этот вопрос не мо!у отвечать, к сожалению. Я связан данным словом. Но я, естественно, не мог бы делать эту картину, если бы не понимал меру ответственности. Нет, я не хочу сказать, что я имею какие-то полномочия и разрешения. Я никогда не позволил бы себе спрашивать у кого бы то ни было, имею я право создать произведение или нет.

С. Бунтман: — Здесь много вопросов: собираетесь ли вы что-нибудь сделать о Сталине? Исчерпаны ли для вас ключевые фигуры XX века? Есть ли для вас какие-то области, где вас ждет такое качественное изменение, как сейчас в работе над японской темой?

А. Сокуров: — Примеров такой концентрации, какой-то жизни в судьбе, на самом деле, очень немного. Почему? Не знаю. Мне кажется, что в этих фигурах, о которых шла речь, определены основные закономерности и, может быть, какие-то основные заболевания человеческого характера и основные трагедии и истории людей в прошедшем времени. Потому что время, конечно, накладывает свой отпечаток. Судьба Гитлера, Ленина, Хирохито. И эти персонажи, эти люди, повторяю, это люди, к сожалению, в их судьбах, на мой взгляд, выражены все наиболее чувствительные проблемы человеческой судьбы, человеческих судеб. Но не кинематографисты должны идти по этой дороге первыми. Первыми должны быть писатели.

С. Бунтман: — Когда мы в следующий раз сможем (раз уж мы начали!) проследить за тем, как создается новый фильм "Солнце"?

С. Шолохов: — Я буду очень благодарен Александру Николаевичу, если он согласится еще раз принять участие в разговоре, и буду признателен вам, если вы проявите интерес. Потому что следить за тем, как рождается произведение искусства, как оно вписывается в контекст культуры и как культура влияет на это произведение искусства, кажется страшно интересным и полезным.