Знание-сила, 2004 № 10 (928)

В другой прекрасный день (а я появлялась, как красное солнышко, из Подмосковья, сада и лета) обнаружилось, что в коллектив влилась Марусина мамочка — Люба. Мамочка всегда подразумевалась на рынке при пачках конфеток, печенья и чая. Она торговала с утра до вечера. Какая нелегкая сдернула ее с места и кинула на мою голову? Видно, та же, что подняла из Перми от пьяницы мужа и повела искать счастья в Москве. Как женщина работящая, мамочка и у меня не сидела без дела. Она вязала. А котик Крузи гонял перед ней клубок. Потом, упрятав вязание, взялась окучивать меня тортом и полной кастрюлей супа.

Такое гостеприимство... обязывало. И что-то предполагало в ответ. Определенно не выяснение отношений. Оно щекотало нервы, будило, если угодно, тон, на худой конец — солидарность, уж очень торт был хорош, не кондитерское изделие, а полное обездвижение! По рукам и ногам. Уйти можно было только в депрессию. Настал мой черед. Но нет, эта дама, как роскошь, меня обходила. Я плюнула и сказала:

— Да за эти художества Америка должна платить мне рент}' пожизненно. А она даже не знает, скольких ненаписанных страниц стоили мне ее граждане. И это называется мировая держава! В двух шагах от посольства вы буквально открыли в моей квартире новый, пятьдесят первый штат, но кому это известно? Да и посольство само... Захватило треть Конюшковской, а на этом месте, чтоб вы знали, наша школа стояла — № 97, которую я окончила, черт бы вас всех побрал!

И уехала, откуда приехала, к себе в сад, под Москву.

Кажется, я сама не поняла, от чего сбежала. Но, распилив пару бревен, наколов кучу дров, обработав несколько яблонь, наконец догадалась. Многолюдие ни при чем. Разве им на Руси удивишь? Как в иностранных энциклопедиях говорится о водке: смертельная доза — литр, но не для русских. Да это просто смешно! Для бывшего советского человека квадратный метр практически безразмерен. Вот тортик — это серьезнее. Нет, тортина, тортище, всесильные башенки с кремом, обставленные шоколадными бомбами. Кажется, их звали «мадлен». Перед ними нельзя устоять. Они метили в мою талию, а за нее тоже надо бороться, как Маруся — за Макса, а мамочка Люба— за место под солнцем.

Настал и третий прекрасный день, когда покладистую Марусю Макс увез за собой в Америку, к большой растерянности мамочки Любы. По старой памяти она приходила к Кэтрин, но спрашивала почему-то меня:

— Вы не знаете, Макс с дефектом?

— Дальше кота мои интересы по этой части не простираются. А вообще-то я знаю, что ему сорок лет и что он бухгалтер.

Любу мучили угрызения совести. Даже утешить хотелось.

— Да не было у Макса с Кэтрин любви! Она выдала его за Марусю, чтоб действовал на нервы не ей, а Марусе. Понимаете? Специально.

Я действительно спрашивала Кэтрин. не жалеет ли она о приятеле. Какой-никакой, недавний, опять же доверенное лицо, а теперь — отрезанный ломоть. «Наоборот, — говорила она, — я очень рада» —

Это уже третий человек в моей жизни, который радуется счастью других. Первый — поляк Моравец — твердил: «Доброта — это гениальность» (восемнадцать лет лагерей в два захода). Второй — ростовский интеллигент Рамзесов с присказкой: «Бескорыстие анонимно» (текущая крыша квартиры, рояль напрокат, кусок хлеба на завтрак). Теперь — Кэтрин, русский вариант хеппи-энда, когда счастье конвертируется в страну проживания. Еше пара-тройка людей — и все родное воскреснет.

Но Люба наахивала свое:

— Ах! Нехорошо получилось...

Так было положено основание для пирамиды из вязаных шапочек, шарфиков, носков, варежек, безрукавок... Так рукоделием мамочка Любочка взялась замаливать Маруси-разлучницы грех.

С этим неуемным рукоделием, похоже, и связано исчезновение «Истории моды». Скорее всего, Любаша тихо взяла книгу на время — попользоваться и вернуть. Кто знал, что меня вдруг зацепит понятие «денди» и я полезу его искать?

Я опять все перерыла, но нашла лишь стопку тетрадей. На верхней обложке надпись: «Отношения и ценности. Мысли Кэтрин Ган о России». Ах, даже так... Надо полагать, тот самый реферат, которым она занималась последнее время. Интересно, за что в нашем уважаемом университете получают «отлично»? А Кэтрин окончила его похвальной студенткой.