Знание-сила, 2004 № 12 (930)

Разумеется, какие-то неформальные группы в армии все-таки создавались, в том числе и в годы войны. Часто, если командующий получал повышение или назначение на другую армию или фронт, многие из прежних подчиненных шли за ним. Но такое неформальное объединение правильнее называть командой, а не группой. Строго говоря, без такой команды невозможно эффективное управление не только в армии, но и на гражданской службе, и в бизнесе. В случае же, если в подчинении одного генерала находится другой, которого начальник на дух не переносит, то, как правило, подчиненный генерал вскоре перемещается на другой пост. Подобный принцип управления существовал не только в Красной армии, но и в армиях других государств. Например, когда в декабре 1941 года группу армий «Центр» возглавил фельдмаршал фон Клюге, он немедленно потребовал сместить со своего поста командующего 2-й танковой армией Гудериана, и Гитлер пошел навстречу этому пожеланию. Всем было хорошо известно, что Гудериан и Клюге друг друга терпеть не могли, и дело даже дошло до дуэли, которую, однако, запретил Гитлер. Также широко известно соперничество между Эйзенхауэром и Монтгомери, Монтгомери и Паттоном, Паттоном и Брэдли.

Замечу, что в мемуарах, особенно в нецензурированных версиях, дневниках и документах, а также в приватных разговорах с друзьями, журналистами и офицерами советские военачальники оставили друг о друге немало замечательных отзывов, из которых становится ясно, что большой симпатии они друг к другу не питали. Вот что, например, маршал К.Е. Ворошилов сказал в лицо генералу армии Д. Г. Павлову, только что снятому с командования Западным фронтом, 27 июня 1941 года: «Как вы могли согласиться на это назначение, не имея ни опыта, ни знаний? У вас, прямо скажу, кругозор командира кавалерийского полка, от силы командира танковой дивизии. Возглавляли вы какой-то период Главное бронетанковое управление Наркомата обороны и неплохо освоились с этим делом, познакомились с промышленностью, знали людей, работающих в танкостроении, и надо было вам продолжать работу в этой области. Но у вас после Испании закружилась голова, вы вообразили себя стратегом, военачальником, не имея необходимых для такого поста данных.

Командармы 1 ранга Г. И. Нулин и И. С. Конев на маневрах

Меня тогда, к сожалению, не послушали. Сейчас мне тяжело об этом говорить, а вам слушать. Но я еще раз повторяю: задолго до войны, хорошо вас зная, для меня было очевидным, что вы берете ношу не по плечу. Но тогда вы этого не хотели понять».

А маршал Г.К. Жуков 22 августа 1944 года в письме начальнику Главного управления кадров Наркомата обороны генералу армии Ф.И. Голикову, наоборот, нелестно отозвался о военачальниках-«конармейиах», хотя сам делал карьеру в этой группировке: «Мы не имели заранее подобранных и хорошо обученных командующих фронтами, армиями, корпусами и дивизиями. Во главе фронтов встали люди, которые проваливали одно дело за другим (Павлов, Кузнецов, Попов, Буденный, Черевиченко, Тюленев, Рябышев, Тимошенко и др.)». Что любопытно, есть и противоположное высказывание Жукова о том же Тимошенко, относящееся уже к 60-м годам. Тогда Жуков говорил писателю Константину Симонову: «Тимошенко в некоторых сочинениях оценивают совершенно неправильно, изображают его чуть ли не как человека безвольного и заискивавшего перед Сталиным. Это неправда. Тимошенко — старый и опытный военный, человек настойчивый, волевой и образованный и в тактическом, и в оперативном отношении. Во всяком случае, наркомом он был куда лучшим, чем Ворошилов, и за тот короткий период, пока им был, кое-что успел повернуть в армии к лучшему. Случилось так, что после харьковской катастрофы (в мае 1942 года под Харьковом были окружены значительные Силы Юго-Западного фронта, которыми командовал Тимошенко, в плен попали 240 тысяч человек. — Б.С.) ему больше не поручалось командовать фронтами, хотя в роли командующего фронтом он мог быть много сильней некоторых других командующих, таких, например, как Еременко. Но Сталин был на него сердит и после Харькова, и вообше, и это сказалось на его судьбе на протяжении всей войны. Он был человеком твердым, и как раз он никогда не занимался заискиванием перед Сталиным, если бы он этим занимался, вполне возможно, что он получил бы фронт».

В свою очередь, главный маршал авиации А.Е. Голованов так говорил о Жукове через много лет после войны: «Не зря Сталин послал его в Ленинград вместо Ворошилова, и он, применив там силу, справился! Ведь он расстреливал там целые отступавшие наши батальоны! Он, как Ворошилов, не бегал с пистолетом в руке, не водил сам бойцов в атаку, а поставил пулеметный заслон — и по отступающим, по своим! Но скажу, что на его месте я точно так же поступил бы, коли решается судьба страны».