После четырех столетий тьма наконец рассеивается. Новая история Греции начинается с вершины, превзойти которую, пожалуй, не удастся потомкам — с двух поэм Гомера, породивших всю европейскую литературу, давших начало двум ее ветвям — реалистической ("Илиада") и романтической ("Одиссея"). Будто пышная, красочная жизнь Микенской Греции, минойского Крита и хеттской Азии, давно канувшая в Лету, отозвалась полнозвучным отголоском, ожила — на миг и на вечность, — сфокусированная в двух "точках", двух книгах песен.
В гомеровских поэмах, прежде всего в "Илиаде", прошлое вдруг воскресает во всем богатстве красок. Становится видно далеко-далеко, на несколько веков назад. Воскресает! А поэт Гомер превращается в нового "отца истории", в хрониста забытой эпохи. Именно так начинают смотреть на Гомера историки, изучающие Хеттскую державу и Микенскую Грецию.
Исследования последних десятилетий окончательно убеждают ученых в том, что:
* Гомер описывал войну между Западом и Востоком, между Микенской Грецией и народами Малой Азии, разыгравшуюся около 1190 года до новой эры;
* Гомер детально знал расстановку враждующих сил;
* Гомер был знаком с предметами быта "троянской эпохи";
* Гомер использовал при создании "Илиады" древние документы и надписи на стелах.
Многие сцены "Илиады" указывают и возможный источник творчества Гомера — документы Микенской Греции. Он хорошо знаком с ритуалами страны, погибшей много веков назад, со сказаниями и песнями микенских греков. Он подробно описывает, например, микенскую практику жертвоприношений у могилы погибшего героя. В XXIII песне он рассказывает о том, как Ахилл закалывает близ погребального костра Патрокла двенадцать юношей троянских, а также "множество тучных овец и великих волов криворогих", четырех коней "гордовыйных" и двух псов.
Возможно, в "темные века" греческой истории потомки ахиллов и менелаев хранили эти сказания и документы — это знание, недоступное пришлым варварам-дорийцам. как почти 15 веков спустя, на развалинах Западной Римской империи, потомки Вергилиев и сципионов хранили латынь и переписывали разрозненные манускрипты. Благодаря этим "хранителям древностей" итальянские гуманисты без труда могли представить себе жизнь в Древнем Риме, а Гомер — в бронзовом веке.
Он старательно описывает моду XII века до новой эры: длинные прически воинов, "коневласые шлемы" — шлемы, увитые конским волосом. Он разбирается в оружии бронзового века, как военные историки наших дней — в аркебузах и арбалетах. Сражаясь с Парисом, царь Менелай стремительно выхватывает "меч среброгвоздный" — так украшали мечи в Микенах, подтверждают археологи. Когда в IV песне Менелай был ранен стрелой в живот и врач попытался извлечь ее, "закривились шипы у пернатой". Именно такие стрелы с шипами, раздирающие тело воина при попытке их вытащить, археологи находят при раскопках Трои.
Гомер называет троянцев "конеборственными", и действительно — современные археологи, работающие в Трое, тоннами собирают конские кости. Очевидно, троянцы занимались коневодством и продавали объезженных коней соседним народам.
Даже знаменитый шлем Одиссея, описанный в X песне, нашелся. "Внутри перепутанный часто ремнями, крепко натянут он был, а снаружи по шлему торчали белые вепря клыки" (X, 263-265). При раскопках в одном из захоронений в Аттике археологи обнаружили точно такой же шлем. Наверное, Гомер видел или держал в руках что-либо подобное, иначе даже его фантазия была бы бессильна.