Знание-сила, 2005 № 03 (933)

А вообще стараюсь вырабаты вать в себе спокойное отношение и к истории, и к моменту, который мы переживаем. Конечно, у нас бурное время, может быть, даже парадоксальное. Повороты неожиданные. Лет пятнадцать назад многое из того, что сейчас происходит, мы не могли даже предвидеть. правда? Особенно лет двадцать тому назад. Время так быстро бежит... Все-таки, видимо, роль каждого поколения, каждого человека — это пронести некую эстафетную палочку от предков до потомков. Это простая истина, но прочувствовать ее необходимо для того, чтобы человечество сохранилось как вид и существовало как самая разумная часть Природы, выполняя свою вселенскую миссию.

Вел интервью Евгении Молчанов.

ГЛАВНАЯ ТЕМА Потеря и обретение памяти

Ни власть, ни граждане не любят вспоминать мрачные, трагические эпизоды советской истории. Постепенно уходят живые участники и свидетели коллективизации и раскулачивания, бессудных арестов, массовых репрессий, депортаций. Но мы до сих пор не осознали, какую роль эти события сыграли и продолжают играть в судьбе страны. Однако если хотя бы несколько человек собирают материалы к подлинной истории советской власти и пытаются их понять — еще не все потеряно.

Ирина Прусс

Дуэт для многих голосов

Старшие хотят забыть террор советских времен, но младшие пытаются восстановить историю своих семей во всей полноте.

Каждый десятый вместо каждого третьего — так резко уменьшилось с 1989 по 1999 годы число тех, кто счел нужным назвать репрессии 30-х годов очень важным событием XX века, повлиявшим на судьбы страны. Репрессии оказались вытесненными на периферию коллективной памяти.

Накануне Дня независимости в 2004 году на здании областного ГУВД Перми открыли мемориальную доску: «10 октября 1938 года организовано НКВД Пермской области». Вряд ли жители Перми могут не знать, какими подвигами в борьбе против собственного народа прославлены органы госбезопасности в области, которую до сих пор называют «страной лагерей».

В одном из последних «Вестников общественного мнения» известный социолог Лев Гудков прослеживает, как изменилось за постсоветские годы отношение общества к карательным органам. Особенно успешно удалось сконструировать отрезок светлого героического прошлого этих органов между революцией и сталинским террором — во времена красного террора, Гражданской войны, философского парохода, первых концентрационных лагерей.

«На вопрос „Знаете ли вы, чем занималось ВЧК?“, — пишет Л. Гудков, — ответы распределились так: „борьбой с преступностью — бандитизмом, спекуляцией, воровством“ (42%); „борьбой с противниками советской власти, контрреволюцией и саботажем“ (40%); „политическим террором, репрессиями против инакомыслящих“ (22%); „решением проблемы беспризорников, бездомных дётей“ (13%, явные следы фильмов и книг о добром и пламенном аскете Ф. Дзержинском); это „политическая полиция, тайная полиция советских времен“ (12); „контрразведкой“ (9 — опять следы советских сериалов о чекистах); „разведкой“ (8); „восстановлением народного хозяйства после революции и Гражданской войны“ (5%)».

Террор тридцатых годов все-таки не забыт: только 8 процентов согласились с утверждением, что это — миф, раздутый СМИ, подавляющее большинство сошлись на том, что 1930-е годы «были годами массового террора против всего народа нашей страны». Это если спросить в лоб. А если не спрашивать — «необходимы сильные раздражители, способные вывести эти представления из-под мощного пласта инертных страхов и запретов», пишет Л. Гудков.

Бабушки, дедушки и родители подростков, как всем понятно, существуют для того, чтобы, обеспечивая их существование, одновременно их мучить. Пилить. Требовать, чтобы сидел дома или хотя бы постоянно звонил по мобильнику. Кормить, когда уже не хочется есть и вообще надо похудеть. Проверять, сделала ли уроки и тепло ли — то есть чаще всего безобразно — оделась. Покушаться на твое мужское достоинство и вмешиваться в твою личную жизнь, фальшиво сладким голосом спрашивая по телефону: «А кто это говорит? Нина? Ах, Даша! Сейчас, я его позову...»

Старшие редко становятся для своих детей людьми интересными, с собственной биографией, переходящей в историю. Но если можно сделать, не выходя из дома, реферат по истории, который, как говорит учительница, легко превратить в исследование и отослать на конкурс... Говорят, победители получат компьютер, музыкальный центр или фотоаппарат, поедут в Москву, а некоторые даже в Германию ездили. В их деревне или маленьком городе (а большинство участников конкурса — именно из малых городов и деревень, и не только у нас, но во всех странах, охваченных сетью подобных конкурсов «Евростори») подростку на все это денег не заработать, там и взрослым работы не хватает. Потом надо же и о будущем думать, скоро поступать — и почему не на исторический? Наконец, приятно, когда на тебя смотрят с уважением, пусть не сверстники, так хотя бы учителя и родители...