Знание-сила, 2005 № 12 (942)

В фольклоре сохранились отклики на русский монархический миф о казни царского сына как жертве ради царства. Самый значительный, пожалуй, — "Комедия о царе Максимилиане", народная драма, необычайно популярная на всей территории России с XVIII века. В центре "Комедии" — казнь царем Максимилианом своего сына Адольфа. Причины казни в вариантах пьесы разные: от конфессиональных (Адольф — христианин, Максимилиан поклоняется "кумирическим богам") до простого разбоя. В любом случае иарь Максимилиан выступает мучителем, а его сын — жертвой. В финале появляется смерть и карает Максимилиана, так же, как в вертепной драме она карает царя Ирода за избиение младенцев.

В XX веке национальная культурная память пополняется еще одним вариантом архетипической коллизии — это "история" Якова Джугашвили, сына И.В. Сталина от первого брака, известная практически каждому россиянину среднего и старшего поколения. История свернута в устойчивую формулу, приписанную Сталину: "Солдата на маршала не меняю", также известную многим. Старший лейтенант Яков Джугашвили был взят в плен в июле 1941 года. Немецкая пропаганда активно использовала этот факт в листовках с фотографией сына Сталина и текстом о добровольной сдаче его в плен. По документам и сведениям очевидцев, как и по разного рода источникам еще того времени, поведение Джугашвили было достойным и не давало никакого повода для обвинения его в предательстве. После провала Сталинградской операции немецкое командование пыталось обменять Джугашвили на фельдмаршала Фридриха Паулюса. Сталин отказался от обмена, по общеизвестной версии, произнеся эту сакраментальную фразу.

Сюжет вроде бы далек от архетипа сыноубийства как такового. Сама фраза Сталина выстраивает его иначе: как проявление высшей государственной справедливости (согласно которой солдат не равен маршалу) и жертвенно-альтруистической позиции Верховного Главнокомандующего. Но есть тут и дополнительные культурные смыслы, задаваемые идеологическим контекстом эпохи и тяготеющие к "судебной" проблематике.

Историк А. Колесник заключает по поводу решения Сталина: "Такое решение было приговором не только пленному лейтенанту Джугашвили, но и многим другим советским воинам, находящимся в гитлеровских застенках". Фразу Сталина можно вывести из его же постулата времен войны: "Нет военнопленных — есть изменники Родины". Не оказалось ли поведение вождя всех времен и народов в этой ситуации смоделированным по образцу гоголевской повести, не перекликается ли оно с глубинными мотивировками Тарасова суда? В. Г. Белинский проницательно заметил, что Тарас Бульба — "отец, который поставлен уже не в возможность, но в необходимость быть палачом собственного сына". Абсолютизация как эпических законов, так идеологических аксиом неизбежно ведет к сыноубийству.

Полярность оценки сталинского решения в национальном сознании определяет А. Колесник: "Вот уже несколько десятилетий людям не дает покоя знаменитая фраза: "Солдата на маршала не меняю". В ней одни видят жестокость и равнодушие Сталина, другие считают, что он "как высший руководитель поступил порядочно, когда в фашистских застенках томились тысячи советских воинов. В случае его (Якова) обмена на Паулюса советские люди не поняли и не простели бы этого Сталину никогда".

Осуждение, оправдание или трагическое понимание правителей, "засуживающих" своих сыновей ради "основания царства" и иных высших целей, очевидно, определяется и тем, как мы в свое время прочитали программную повесть Гоголя и какой смысловой ореол окружает в нашей культурной памяти слова Тараса Бульбы: "Я тебе породил, я тебя и убью!"

Любопытный курьез: только что, набирая Тарасову формулу, делаю опечатку: "Я тебя породил, я тебя и люблю!" Кажется, куда быть весомее подтверждению того, что русское "коллективное бессознательное" не способно оставаться равнодушным к этой коллизии даже в опечатках. К сожалению, только русская история чаще "опечатывается" в другую сторону.

ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!

И на кухне есть свои царицы

Вкус у женщин развит лучше, чем у мужчин. По оценке ученых, человек прекрасно различает вкусовые оттенки, когда на квадратный сантиметр его языка приходится до тысячи вкусовых почек. Этим наделены каждая третья женщина и лишь каждый десятый мужчина. Большинство из нас в вопросах вкуса невзыскательны, хотя мало кто в этом признается. У каждого второго — по две сотни вкусовых почек на квадратном сантиметре языка, а есть и такие бедняги, у кого их раз в десять меньше. И реагируют они лишь на очень сильные раздражители. Крупицу соли или сахара у себя в тарелке они вряд ли заметят.

Волга — молочная река?