Знание-сила, 2006 № 02 (944)

По местной легенде, апостол и евангелист Марк, проповедовавший и погребенный в Александрии Египетской, посещал Венецианскую лагуну. В "Венецианской хронике" Андреа Дандоло середины XIV века дело передано так. Посланный апостолом Петром в Аквилею, Марк на обратном пути был застигнут бурей и укрылся в лагуне. Его лодка пристала к островку, будущему Риальто, где он провел ночь. Во сне перепуганному евангелисту явился ангел со словами: "Мир тебе, Марк. Здесь упокоится тело твое". Но не теперь, а со временем. Божий ангел описал Марку прекрасный город, который воздвигнется в этом диком месте. Он послужит его славе, а Марк станет для города заступником и помощником в делах.

Объясняя права венецианцев на евангелиста, эта легенда служит приложением к другой. Та гласит, что в правление дожа Джустиниано Партечипацио, в 827 или 828 году, десять венецианских торговых судов приплыли в Александрию, бывшую под властью мусульман. По легенде, венецианцы не были контрабандистам и, нарушавшими императорский запрет на торговлю с мусульманами. Бурное море занесло их в Александрию случайно. Сойдя на берег, венецианцы свели знакомство с местными христианскими монахами и священниками. Опасаясь, что мусульмане надругаются над христианской святыней, те сами предложили венецианцам взять тело апостола Марка с собой в Венецию. Марка подменили другим покойником. Зная, как мусульмане не любят свинины, от мусульманских таможенников апостола спрятали под свиными тушами.

Опасаясь воров, венецианцы так хорошо спрятали мощи апостола Марка, что потеряли их. После пожара 976 года они снова нашлись лишь в 1094 году.

Другая драгоценная реликвия, кольцо святого Марка, по мнению многих венецианцев, попала к ним иным путем. Рассказывали так: зимним днем 1341 года в страшный шторм к старому рыбаку на Сан Марко подошел чужестранец. Он велел отвезти себя на остров Сан Джорджо, где в лодку к ним сел другой, приказав лодочнику плыть дальше, к Сан Николо на острове Лидо. У Сан-Николо взяли на борт третьего чужестранца, и тот приказал плыть ко входу в венецианскую латуну. Там они встретили лодку, в которой сидели черти, как раз и бывшие причиной бури. Три чужестранца, оказавшиеся евангелистом Марком, святым воителем Георгием и покровителем моряков святым Николаем, обратили чертей в бегство, и шторм немедленно прекратился. Рыбак высадил святых там, где они садились в лодку, у посвященных им храмов. Последним на берег сошел евангелист Марк. Он дал старику золотое кольцо и велел вручить венецианскому дожу.

В традиционной символике, взятой из книги Апокалипсиса, евангелистов Матфея, Луки и Иоанна обозначали ангел, телец и орел. Марку досталось быть львом. Крылатый лев, водящий лапой по книжной странице, стал символом и политическим знаменем Венеции. Неудивительно: культ святого покровителя был подчинен городской идеологии во многих средневековых городах. Но лишь в Венеции он оставался под контролем государства. Связь венецианского патриотизма с религиозными ценностями не была основанием для власти церкви — скорее наоборот.

Венчание с морем

"Вода течет в ее каналах, подобно тому, как кровь струится в жилах человека", — начинает свое описание города Франческо Сансовино. Венеция то рождается из моря, как Венера, то предстает в виде царицы морской посреди своих подданных, тритонов и нереид.

Эти расхожие метафоры имели один изъян: лишали Венецию в отношении с морем подобающего ей мужского начала. В латыни, как по-русски, "море" —среднего рода. В итальянском языке среднего рода нет, и "море" — "он". Но в венецианском диалекте "море" — женского рода. Главным политическим ритуалом Венеции с ХШ века стало обручение дожа с Адриатикой.