Знание-сила, 2007 № 02 (956)

Стоит снова прислушаться к нему: «С тех пор, как мыслящие люди утратили веру в свои силы, которая достигла своей кульминации у Гегеля, мир, основанный на этой вере, поочередно терял свое социальное, политическое и экономическое единство. Не веря в заранее предопределенную гармонию мира, человек решил, что он сам должен привести все в порядок. Но чем энергичнее он брался за это дело, чем неорганизованнее были его действия, шедшие в разрез с гармонией мира, тем сильнее она нарушалась. Теперь, когда мы вновь начали более чутко прислушиваться к ритму природы, настало время задать вопрос: кто (или что) в действительности потерпел поражение в период упадка — рациональный, и потому естественный, порядок, или мы сами. Неверно, что человек должен дать миру свой принцип организации. Этот принцип уже существует, только в отношениях между людьми он действует в той же незначительной степени, в какой мораль человека определяется его желаниями. Естественное равновесие в экономике отличается от равновесия в природе в той же мере, в которой моральное равновесие отличается от механического. Природа действует в согласии со своими законами, а человек — в соответствии со своими представлениями о законе. Другими словами, природа должна, а человек может действовать правильно. Чтобы поступать правильно, человек должен иметь некоторые представления о том, как ему надлежит действовать. Что касается равновесия в экономике, то это означает следующее: человек должен понять природу равновесия, чтобы правильно организовать свою деятельность [везде курсив Лёша — В.Ш.]».

Лёш не ушел от нас — выдающиеся мыслители остаются навсегда. Он не оставит нас, если мы сумеем преодолеть упадок нашего духа, начнем «более чутко прислушиваться к ритму природы», верить в те великие принципы, в которые верил он, и стремиться жить в соответствии с ними. Альтернативы им все равно нет.

Рисунки заимствованы из русского издания книги А. Лёша

«ЛИСА»У СКЕПТИКА

Обеспечим наше демографическое завтра с помощью вчерашней смертности

Авторы книги «Стратегия демографического развития России», о которой мы уже говорили в прошлый раз, знают также, что «современный уровень рождаемости, да и тот, который может быть достигнут в течение ближайших 10-15лет, все равно останутся ниже простого воспроизводства, а значит будут являться основой естественной убыли... Тем не менее, естественная убыль может быть преодолена для ближайших 15-20 лет. Для этого должны быть сокращены масштабы другого ее компонента.

Если бы сегодня умирало столько же, сколько умирало хотя бы в 70-80 годы (в 1971-1980 гг. в среднем за год 1325 тыс. человек и в 1981-1990 гг. соответственно 1570 тыс.), или показатели смертности были такими же, как в развитых европейских странах., то уже в 2004 г., когда число родившихся превысило 1,5млн. человек, естественная убыль сменилась бы приростом».

Там же, с. 113-114.

Демоскоп знает больше. Нам кажется, что если бы да кабы, так во рту б росли грибы, и был бы не рот, а целый огород. И это даже более вероятно, чем преодоление естественной убыли населения России за счет возвращения к уровню смертности 1970-1980-х годов.

Вообще-то Демоскопу уже случалось объяснять, почему естественная убыль населения не появилась в России в 70-80-е годы. Но, как выясняется, — к стыду Демоскопа, конечно, — у нас в стране есть еще профессора и даже члены-корреспонденты, которые его не читают. Куда же мы катимся?

В порядке исключения, нам придется повторить наш ликбез. Ибо для того, чтобы судить о разных демографических предметах, гимназий можно и не кончать, но кое-что знать все- таки полезно.

Итак, хорошо бы было, конечно, если бы у нас умирало 1,3, на худой конец, 1,6 миллиона человек в год, как хотят авторы «Стратегии демографического развития», а не 2,3 миллиона, как это было в действительности в 2004 году. Однако при смертности 70-80-х годов, которую они ностальгически вспоминают, это никак невозможно.

Дело в том, что смертность, когда о ней говорит демограф, а не человек с улицы, это не одно какое-нибудь число, а возрастная функция смертности, или, проще, набор чисел, характеризующих смертность в каждом возрасте. И, думается Демоскопу, никого не удивит утверждение, что смертность в возрасте, скажем, 70 лет обычно выше, чем в 30. Дальше уже не нужно быть большим профессором, чтобы понять, что число умирающих зависит не только от уровня возрастной смертности, но и от того, каково соотношение молодых и более пожилых людей в населении. А оно бывает разным.

Почему-то оказывается, что доля молодых мужчин и женщин в 1975 году была существенно выше, чем в 2002, а доля пожилых — существенно ниже. Что бы это значило? Откуда взялась эта необыкновенная молодость российского населения в 1975 году?