Знание-сила, 2007 № 02 (956)

Докладываю, что 11 ноября 200... года в тюрьме «Холлиярд» произведена смертная казнь осужденного Джеффри Кинга. Казнь впервые произведена по гуманитарной программе «Подари день счастья». При казни присутствовали: я, начальник тюрьмы «Холлиярд» Хосе Фернандес; тюремный врач Карло Бьянки; надзиратель Ганс Танне (в дальнейшем — «Администрация»), и эксперты научного центра Министерства юстиции, психолог профессор Роза Смит, терапевт профессор Джейкоб Морли, токсиколог профессор Джакомо Иванофф (в дальнейшем — «Эксперты»).

По специальному разрешению министерства, во избежание развития стресса, осужденный не был предупрежден о казни. 11 ноября в 8.12 утра ему во время завтрака было подано вино с добавлением 160 миллиграммов препарата «тихоген» (в переводе с греческого — «рождающий счастье»). До 8.39 поведение казнимого было обычным, затем он резко стал проявлять признаки сильной сонливости. В 8.41 разулся, лег на койку и заснул. Немедленно были включены дистанционные приборы слежения, и все присутствовавшие начали наблюдения. Проводившийся экспертами анализ мимики (движения мышц лица) и пантомимики (движения тела) однозначно привел к выводу, что казнимый испытывал чувство счастья. С этим выводом полностью согласилась Администрация, а также вывод подтверждается проведенным Экспертами анализом электроэнцефалограммы казнимого.

В 11.40 признаки счастья заметно усилились. Затем, начиная с 12.04, сон стал спокойным. Дыхание постепенно становилось реже. В 12.14 Эксперты констатировали остановку сердца и смерть.

Приложение: заключение Экспертов.

Подписи наблюдавших за казнью. Печать.

Александр Сальников

Любовь к книгам

Почему я не ушел, Маргарет? Нужно было уйти. Мне же плевать на Город из Зеленого Камня! Я довел вас до каньона, нужно было уйти.

Волк, почему ты вздрогнул и поднял голову?

Наверное, я сказал это вслух.

Кажется, зверь опять улыбается.

Это дождь сводит с ума. Да, нужно идти. Идти дальше. Если я не встану, то наверняка засну. И захлебнусь. Дождь задушит меня. Грязь обнимет и не выпустит.

А может, Волк убьет меня раньше.

Слышишь, Марго? Я еще немного посижу, и пойдем. Немного.

Ты молчишь. Когда же я в последний раз слышал твой голос? Не помню. В прошлую остановку ты еще была жива. Я нащупал пульс. А теперь могу ошибиться. Я не чувствую пальцев. Это от холода. И от дождя.

От веревок затекли плечи. Надо привязать волокушу к поясу.

Ты сказала: «Не бросай нас, Андрей». Ты сказала: «Пожалуйста». И я не смог уйти.

Мои родители владели антикварной библиотекой. В ней даже были книги, отпечатанные на настоящей бумаге. С пожелтевших страниц, упакованных в пластик, я и понабрался этой глупости — «Ты в ответе за тех, кого приручил». После развода минуло пять лет, когда здесь, в красной пыли Северны, меня настигло прозрение.

Ты знаешь, что такое «прозрение», Волк? Нет, откуда тебе знать. Но ты знаешь, что такое нож. Вот он. В моей руке. И пока я его не выронил, ты не приблизишься к нам. Ведь так?

Летчики-писатели. Да... В одной книжонке такой летун предупреждал — «часто люди тянут друг друга вниз; один из них хочет взлететь, словно воздушный шар, а другой виснет на нем мертвым грузом». Ты помнишь, Марго? Как же его звали.