Знание-сила, 2007 № 12 (966)

Самое яркое свидетельство тому — две его наименее научные работы, переведенные на все мыслимые языки, «Маленькая книжка о большой памяти» и «Потерянный и возвращенный мир», благодаря которым он стал знаменитым среди читателей во всем мире. По сути, Лурия основал ими новый литературный жанр, имеющий теперь своих адептов и ценителей (среди них наиболее известный Оливер Сакс, американский нейрофизиолог, автор многих прекрасных книг луриевского толка, впрямую инспирированных Александром Романовичем) — счастье, выпадающее на долю лишь особо избранным, а в наше время, когда, кажется, написано уже обо всем и всеми возможными способами, и вовсе представляющееся несбыточным. В первой книге Александр Романович рассказал о знаменитом в свое время мнемонисте Соломоне Вениаминовиче Шерешевском, которому природа отказала в даре забывания: спустя десятилетия он помнил все до последнего значка на странице книги на неизвестном ему языке, всего на несколько секунд показанную ему во время психологических опытов или концертных выступлений. Героя второй, младшего лейтенанта Льва Александровича Засецкого, фашистская пуля, задевшая мозг, обрекла на муки беспамятства. Обоих из них Александр Романович наблюдал десятилетиями, стараясь, с одной стороны, облегчить их участь, а с другой, исследуя изменения в поведении, сознании, мышлении людей, у которых одна из главных функций мозга либо разрушена, либо гипертрофированно развита, подтвердить или отвергнуть свои гипотезы о работе мозга. Он подходил к своим необычным пациентам — и это отчетливо видно на каждой странице его книг — одновременно и как ученый, и просто как человек, остро сопереживающий чужую боль.

Александру Романовичу Лурия — два года. Рядом его родители: отец — Роман Альбертович, военный врач, и мать — Евгения Викторовна

«Человек-Ученый» — это то, что современный логик назвал бы «бинарной оппозицией» — противопоставление двух явлений, находящихся на крайних точках некой логической оси. Здесь подразумевается ситуация «или — или». Но в случае с Лурией положение иное: он всегда был «и — и».

Это далеко не единственный пример сочетания противоположностей, столь характерного для Александра Романовича. За исключением единственного случая, известного нам по литературным источникам, Человек не может быть одновременно и Богом. Лурия был и тем, и другим, во всяком случае для многих, кого я знаю. Он был одним из нас, из плоти и крови, и в то же время он способен был творить чудеса, как человек, решая наши сложные личные проблемы, что, казалось бы, было непосильно людям. И как ученый, проникая в глубины природы, скрытые от смертных, раскрывая механизмы работы мозга и исправляя их, если они были повреждены.

Тридцать лет прошло с тех пор, как кто-либо из нас имел счастье беседовать с Александром Романовичем, но мы помним его голос, как если бы слышали его вчера. Разумеется, сохранились магнитофонные записи, стараниями профессора Кийоши Амано, ученика Александра Романовича, а в Японии изготовлен даже компьютерный диск с лекцией Лурии. Но не потому голос Лурии, даже его неповторимый смех все еще столь явственно звучит в наших ушах. Три десятилетия отделяют нас от того мига, когда мы последний раз видели Александра Романовича, но всякий без труда восстанавливает в памяти его лицо или фигуру — его особую улыбку, выражение глаз за стеклами очков, даже его стремительную походку и манеру жестикулировать. Это безусловный факт, и многочисленные фотографии, что мы бережем в ящиках стола, и даже несколько минут сохранившейся киноленты лишь в самой малой степени объясняют его.

Истинная причина — все тот же «феномен Лурии», его состоящая из сплошных парадоксов и противоречий удивительно цельная личность.

В его годы бытовала острота-аксиома: допустимы только любые два из трех состояний — быть умным, честным или партийным. То есть, если вы умный и честный, то не можете быть коммунистом; если же вы коммунист, то вы человек либо глупый, либо нечестный. Александр Романович умел сочетать в себе все три ипостаси. Его ученик, ныне известный американский специалист по болезням мозга Элхонон Гольдберг в недавно вышедшей книге «The Executive Brain» (в русском переводе — «Управляющий мозг»), посвященной своему учителю, рассказывает, как Александр Романович использовал свое членство в партии, чтобы честно и умно помогать людям.