Знание-сила, 2008 № 03 (969)

События сентября 2001 года дали толчок широкому и напряженному поиску новых средств выявления потенциальных террористов, и это благотворно отразилось также на развитии ЭмЭрАй-детекторов лжи. Получив поддержку американских правительственных учреждений и министерства обороны, Ланглебен сумел к 2005 году разработать алгоритмы, которые, как он говорит, позволяют существенно повысить надежность таких детекторов с помощью сравнения их показаний при проверке подозреваемого человека с показаниями, полученными на тех же приборах при проверке заведомого лгавшего преступника. И теперь, описав полный круг и рассказав предысторию, мы можем вернуться к началу и вспомнить о попытках Хуйзенги и Лакена использовать все эти достижения для того, чтобы поставить ЭмЭрАй-детекторы лжи на коммерческие рельсы. Оба они понимают, что начинают новое дело. «Применение ЭмЭрАй для расследования, — говорит Лакен, — находится сейчас на таком же младенческом уровне развития, как применение для тех же целей ДНК 10 — 15 лет назад. Но социальный заказ сейчас намного серьезней». Сам Лакен пришел к своей фирме, когда задумался над тем, скольких бед можно было бы избежать, если бы в 2001 году в распоряжении служб безопасности был надежный метод выявления лжи. И хотя многие американские юристы уже заявили, что будут бороться против легализации ЭмЭрАй-детекторов в суде, а ученые все еще считают, что новый метод не имеет достаточных научных обоснований, его пионеры и энтузиасты полны решимости доказать огромную пользу, которую он может принести отдельным людям, обществу и государству.

ЭмЭрАй-детекторы выходят на старт. Вернемся к ним лет через 10—15.

ДЕНЬ ЗА ДНЕМ: АНТРОПОЛОГИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ

Александр Савинов

Купеческий сын и неутомимый бес: загадки XVII века

Савва Грудцын — лицо почти реальное. Семья Усовых-Грудцыных известна всем, кто в торговых делах преуспел; богатые купцы, в Москву вызваны, в знатную Гостиную сотню записаны, при власти, при дворе. В повести о Савве Грудцыне, созданной в 60-х годах XVII века, содержалась актуальность скандальной ситуации. Сохранилось немало списков, во всех указаны известные лица. Некий грамотей-подьячий услышал... И задумался. Люди появились дерзкие, все хотят, все могут. Где предел их желаний, «самовольства»? Какой ценой покупают успех? На почве подобных размышлений появилось рукописное литературное произведение.

.Жил в городе Устюге купец Фома. В Смутное время перебрался на Волгу, в Казань, посылал товары в Персию, и сына Савву к делу приучал — караваны речные сопровождать. По дороге, по поручению отца, заехал Савва к некому Бажену, другу семьи. Обрадовался Бажен, принял как сына.

Старый Бажен третий раз жену взял, очевидно, молодую. Как водится, молодых страсть обожгла. В духе времени купеческий сын представлен, как жертва: в таком деле всегда жена виновата. Для почтенного человека жена в доме «ветер северный, гостиница поганая, совокупленница бесовская, ненасытная похоть.» Можно пройти по второму кругу: «Жена — домовая буря, многим потоп, сердцу копье, злая ратница, грехам учительница, темный вождь.» Общее место древнего аскетизма, усиленное византийской православной ученостью, которая предполагала, по словам знаменитого Ивана Забелина, «устройство дома наподобие монастыря, где монастырское устройство утверждает муж, а содержит жена». Стал Савва ненасытно «творить блуд». Но остаток приличия Савва сохранил: в праздник церковный, когда утомленный Бажен после вечерней службы спал в одиночестве, отверг любовные позывы «злой ратницы», которая явилась к нему в постель. Можно рассудить, что Савва пресытился, но это ложное мнение: обещал Бажену ранним утром идти с ним в храм, а телесное совокупление в такие дни противопоказано. После церкви мужчины отправились на обед к воеводе, где торговые люди, как положено, вручили очередную взятку; у воеводы пили, продолжили дома. Хмельному супругу «ненасытная похоть» внушила — гони гостя из дома. Что было сделано.

Выступление скоморохов. А.Олеарий. 17 в.