Знание-сила, 2008 № 05 (971)

Появление науки — революция в сознании, которая целиком изменила образ мира. Рефлексия, о которой я говорю, сама по себе неестественна. Аристотель поставил гносеологическую проблему, то есть вопрос о том, как образуется само знание, и создал формальную логику. Этим он переориентировал знание с космического и божественного на само же знание. Но противоестественно думать о мысли, говорить о речи, писать о письме. И эта искусственность породила и порождает особый тип культуры. Главная характеристика науки (то есть определенного образа добычи и упорядочивания знания, выдуманного греками) — отсутствие в ней утилитарной мотивации, наука замкнута на себе самой. Именно такое понимание знания, которое «замкнуто на себе», выработала греческая цивилизация. Такое научное знание Аристотель и называл episteme, ибо наука — не набор фактов, но подход к миру.

Именно поэтому она предстает поверхностному взгляду явлением внеконфессиональным, а значит, внешним, некой поверхностью чего-то иного, более глубокого. Причем эти скрытые под поверхностью науки пласты, ментальные и духовные, представляются более значимыми и определяющими как для того, кто науку творит, так и для того, кто ее потребляет. Античная культура обманчиво научна. Из-за засилья научных текстов в греко-римской письменности временами кажется, что религиозная духовность была чужда античному человеку. Его интеллектуализм при всем глубокомыслии представляется нередко плоским и наивно самоуверенным. Это не совсем так.

Богословие, которым оперировал средневековый мир, немыслимо без научного понимания.

Арабы довольно быстро поняли истинную цену науки. Первое время после арабских завоеваний на Ближнем Востоке продолжали существовать христианские школы — знаменитая философская Александрийская школа, Гундишапурская школа несториан, прославившая себя преподаванием в первую очередь медицины. В христианских школах вели преподавание на сирийском языке. В то же время мусульмане начали переводить с сирийского и греческого на арабский.

Переводы способствовали беспрецедентному развитию всего комплекса наук в мусульманском мире — от метафизики до механики. Первым делом переводили прикладные и сугубо функциональные науки — медицину, чтобы лечиться, астрологию, чтобы высчитывать направление Мекки и точное время молитвы. Однако вслед за этим внимание мусульман концентрируется и на других разделах греческой мудрости.

При Омейадах переводческая деятельность достигает своего пика, он пришелся на VIII — X века. При халифе Мамуне (813 — 833) лучшие переводческие силы были сконцентрированы в особом центре соединения высшей школы и научно-исследовательского института — «Байт-ул-хикма», который обычно переводят как «Дом мудрости», но по смыслу — вроде «центра философии» или нашей «академии наук», ибо под «хикма» понимали весь комплекс знаний о тварном мире. Именно тут начали переводить греческое философское и научное наследие на арабский.

При Омейадах переводили в основном с сирийского, на сирийском существовал огромный корпус переводной греческой литературы. Этим поначалу и воспользовались. На Ближнем Востоке знание греческого было редкостью, оно должно было сочетаться с глубокой образованностью и переводческим талантом.

Однако слабость переводов с сирийского довольно быстро стала очевидной. Новый этап открыл Хунайн ибн Исхак (809 — 873), несторианин, придворный врач халифа Мутаваккиля (847 — 861). Он знал греческий, путешествовал по Византии с целью собрать рукописи.

В Багдаде он создал группу переводчиков, в которую среди других вошли его сын Исхак и племянник Хубайш. Переводили прямо с греческого не только непереведенные тексты, но и ревизовали все старые переводы греческих текстов с сирийского. Точность переводов, как правило, высока — Хунайн ибн Исхак при подготовке текста для перевода выработал приемы текстологической критики, ввел в систему сличение рукописей. Список переведенных авторов внушителен: Гиппократ, Гален, Платон («Республика», «Законы», «Тимей»), «Логика» Аристотеля, Архимед, Евклид, Прокл и так далее. Параллельно с переводами уже с VIII века начинается становление мусульманской науки.

Она была следующим шагом по сравнению с греческой — античную мудрость впервые систематизировали и критически пересмотрели. Если Юстиниан подготовил для входа в будущее Римское право, то мусульмане — комплекс античных наук, в первую очередь прикладных. И очень многое из начатого греками было мусульманами доведено до логического конца.

То новое, что дали мусульмане — и это их отличало от византийской науки, — было основано не столько на развитии собственно греческого наследия, сколько на прививке к греческой традиции иранской и индийской.