Знание-сила, 2008 № 09 (975)

Спрашивается, в какой мере именно настоящая социология может быть доступна современным студентам, пришедшим из мира аудио/видео, рок- и поп-музыки, ТВ, интернетовских чатов, популярных журналов, тусовок, эпизодических приработков «на фирме» или же рабского калыма на тех же фирмах? Причем речь идет не о молодежной субкультуре как таковой и не о недостатке времени у современных студентов, а о новой социальной реальности в самом широком и серьезном смысле этого понятия. Мне кажется, социология как профессия и призвание не ложится на эту реальность, мутируя в такие свои формы, как маркетинг, менеджмент, PR, реклама и пр. Причем последние как раз и становятся «настоящей» социологией.

Говоря о фундаментальной социологии в традиционном смысле слова, надо по справедливости признать, что она вполне доступна для желающих и погружение в нее не требует заклинаний. В обладании высокими истинами этой науки нет инфернальной проблемы. Все, что надо, давно имеется на полках библиотек и книжных магазинов, на интернетовских сайтах, заграничные стажировки открыты для желающих, профессора никогда не откажут в консультации подготовленному студенту, к тому же время от времени Россию посещают великие социологи. Какие еще требуются источники знания?

Но в том-то и дело, что книги надо читать, по возможности делая выписки и стараясь понять, вникая, сложные тексты, в Интернете надо работать, находя серьезные научные сайты, ехать на стажировки за рубеж без хорошего знания иностранного языка бессмысленно, приехавшего с лекциями классика надо понять и не на уровне клипово-чатового сознания. Короче, настоящую социологию надо намывать, как золото, — в трудах и заботах. А вот с этим у наших студентов, воспитанных российским обществом квазипотребления, большие трудности.

Почему квазипотребления? Потому что относительно неплохой уровень потребления в российских столицах и крупных городах не проистекает из продуктивности общества — как материальной, так и нематериальной (интеллектуальной). Проще говоря, в России мало что производится. В этом-то и проблема. Общество не вошло и, увы, не входит в режим созидания и самодисциплины. Поэтому все формы потребления, частью которого оказывается и высшее образование, суть квазипотребление, то есть потребление, основанное на растрачивании социального капитала, не нами созданного, а также проистекающего из расслабленности духа и плоти.

Косвенным свидетельством в пользу того, что я говорю, может служить и резкое снижение интереса наших студентов к получению профессионального образования за рубежом.

Есть области российского высшего образования, которые лидируют в мире. Их не так много, но они есть. К сожалению, социология не принадлежит к их числу. Несмотря на то, что ряд наших кафедр и факультетов сделал все, чтобы выйти на мировой уровень преподавания социологии, все же английский, немецкий и особенно американский университет системно пока еще может дать более концентрированное, универсальное и сфокусированное знание социологии. Если это так, то, казалось бы, студенты, проявляющие интерес к настоящей социологии, должны всеми правдами и неправдами стремиться поучиться социологии и другим социальным наукам на Западе или хотя бы пройти там стажировку. Но это стремление не обнаруживает себя в качестве тенденции, подобно тому, как это было в начале 90-х годов. Напротив, интерес к западной социологии как своду теоретических и прикладных знаний снижается. Все чаще слышатся речи, что наше отечественное социологическое образование, какое ни есть, все же предпочтительнее, поскольку оно «свое», «нашенское», соответствует условиям России и так далее. Так ли это? Думается, что проблема здесь не в том, что студенты в одночасье полюбили родные березы и осины. Просто студенты поняли, что российский университет для них доступнее, обучение в нем легче, «приятнее» в том смысле, что оно не требует полной самоотдачи, многое здесь решается «по понятиям», а все это вместе позволяет заниматься еще многим приятным в этой жизни.