Знание-сила, 2008 № 09 (975)

Практически все оканчивающие факультет, а многие студенты еще в процессе обучения, экономически встают на несколько ступеней выше преподавателей. И это невозможно скрыть. И это порождает своеобразный взгляд студентов на преподавательский корпус. Притом взгляд, возникающий подсознательно. Если преподаватель хороший (умеет развлечь, не давит, мягкий), то его внутренне жалеют с элементами снисходительности («божий человек, чего с него взять»). Если преподаватель, на взгляд студентов, нехороший («принципиальный»), то он вызывает глухое раздражение и даже ненависть, мол, «сидел бы себе тихо, а то еще чего-то хочет». Для преподавателя в современных условиях есть только одна перспектива стяжать уважение студентов — быть экономически более успешным, чем они сами. Богатый преподаватель не вникает в детали и коллизии. В аудитории он с улыбкой осуществляет свой перформанс. И за это его тоже любят.

В итоге несколько слов о теме отношений «студент — преподаватель», которая проходит красной нитью через Вашу статью. Мне представляется, что студентам нужны вовсе не доверительные и открытые взаимоотношения с преподавателями. Это потребовало бы подготовленности к общению и умение извлечь из него смысл. По большому счету студентам в лице профессоров нужны теперь психотерапевты оруэлловских инверсий, которые, выслушивая монологи, снимают молодежные комплексы невостребованности («Вы и Ваша будущая профессия чрезвычайно востребованы в обществе»), праздности («Вы много и продуктивно работаете»), дезориентированности («Вы господин своего будущего, и все решаемо личными усилиями»), пустоты моральных горизонтов («Мораль как таковая уже и не существует. В чем проблема?»), неполноты усвоенного знания («Вы знаете все, что нужно, и даже больше»). Говоря практически, корень проблемы факультетов, на мой взгляд, в том, чтобы решать вопросы социологического образования психотерапевтически.

Но не только через создание кабинетов клинического психоанализа (в МГИМО, а также в большинстве западных университетов уже давно действуют центры такого рода), а, скорее, через насыщение смысловой психотерапией учебных курсов по любым социологическим дисциплинам.

Реальная концепция вторичной социализации — клиентская психотерапия.

Высказанные мною оценки социологического образования и характеристики студентов-социологов я не расцениваю как истину в последней инстанции. Это не более чем гипотеза, возможно, объясняющая некоторые конфликты и напряженности, имеющие место на социологических факультетах. В этом смысле я готов позитивно воспринять любую иную, но убедительную точку зрения, однако при одном ограничивающем условии. Оно таково.

Мир, в котором нам суждено жить, стремительно меняется. Подчас мы это осознаем задним числом, редко улавливаем эти изменения в ходе их развертывания, чаще всего — вытесняем из своего сознания мысль о динамике всего происходящего (так удобнее и спокойнее жить). Поэтому, на мой взгляд, любой разговор о социологическом образовании должен непременно включать в себя признание качественной новизны современной ситуации на всех ее уровнях и в ее многих параметрах, а не просто утверждение того, что преподавать надо лучше и проводить больше времени со студентами, дабы передавать им научные знания и в просветительской перспективе «сеять разумное, доброе, вечное».

Нина Иващенко

«Дети Индиго» и кризис традиционной педагогики

Все чаще звучат признания, что нынешние ученики — совсем не те дети, к которым привыкла средняя школа, что они другие. Готова ли российская массовая школа работать с такими детьми? В этом очень сомневается московская учительница. Она назвала свою статью «Дети Индиго» вслед за Ли Кэрролл и Джен Тоубер, которые вынесли на обложку одноименной книги фразу: «Новые дети уже пришли». Каких детей имели в виду американские психологи?

Они и их корреспонденты, письма которых приводятся в книге, обобщили детей, не вписывающихся в жестко детерминированную действительность, в группу под названием «дети Индиго». Таких детей становится все больше и больше. Судя по статьям в журналах, выступлениям специалистов на семинарах и конференциях, эта проблема международная. В странах, где школьная педагогика основана на традиционной практике, массовое образование переживает тяжелый кризис. Привычные схемы уроков, принятые формы отношений между детьми и педагогами, устоявшаяся практика оценки успешности ученика перестают давать желаемый результат.