Знание-сила, 2008 № 10 (976)

Михаил Борисович Ходорковский в письме из Читинской области как будто отвечает: «.Современная конкуренция идет именно в области культуры (в широком смысле этого слова). Экономика же и уж тем более политика — лишь производные от конкурентоспособности культуры».

Мне вспоминается бурятская школа в Баргузинской долине, упирающаяся в горы. Ребенку, когда у него только сознание пробуждается, мать начинает говорить: я такой-то, мой отец такой-то, отец моего отца такой-то, и ребенок повторяет скороговоркой, как таблицу умножения. А школа закрепляет. И в результате ребенок знает, кто он и откуда. Старики человека могут в лицо не знать, но спросят, какой род, кто по линии матери отец. А по линии отца? И уже картинка рисуется.

Картинка рисуется из четырнадцати колен рода (дети знают хорошо шесть—восемь), и становится понятным, что значит «на роду написано» и как это можно в воспитании использовать. Когда, допустим, ребенка отправляют учиться в школу и надо решить, в какой класс идти (а их в этой сельской школе три — обыкновенный, выравнивающий и опережающий). Или какую лучше выбрать профессию. Или еще важней: с кем семью строить, чтобы получилось здоровое потомство, тогда баргузинская родословная приходит на помощь. И люди могут принять более правильное решение, если знают, что на роду написано. И что не написано. Выбор остается, конечно, за человеком, у нас школа так устроена, объясняли мне ее учителя, которые убеждены, что инновация вырастает из традиции. Только таким образом, считают в той сельской бурятской школе, они могут выйти в современный цивилизованный мир и найти свое место в нем — через традицию...

По-моему, тем же путем идет Мир Юмшанов, пытаясь перенести столицу Верхоянского края оттуда, где нет культурной традиции, туда, где она есть. И кажется, он хочет, чтобы мы помогли ему в этом. «По школе, — говорит Мир, — должен быть нанесен точечный удар силами таких, как вы.»

Узкие глаза Мира пристально смотрят на меня. Так охотник приглядывается к добыче. Или мастер-косторез — к кости животного, оценивая, что из этого может выйти.

Итак, почему Столбы? География, транспортная сеть. Горловое пение. Мальчик, который наизусть читает эпос. Из жизненных деталей складывается.

Школе в Столбах собираются присвоить имя известного в Якутии историка, профессора Афанасия Иннокентьевича Новгородова, его жена выделяет на школу и музей личные сбережения. И мы, объясняет Мир, хотим, чтобы все эти средства — государства, жены ученого, предпринимателя-мецената — пошли на строительство культурного центра.

Ему там есть на чем вырастать. В старину на этом месте стояла церковь. Останавливались первопроходцы на берегу Яны. А в середине прошлого века была перевалочная база, распределитель заключенных. На пятачке — вся история.

В итоге верхоянская ситуация выглядит следующим образом.

Население района — 14 тысяч. Преобладают якуты, немного эвенов. 21 населенный пункт. Только сельское хозяйство держится на плаву и маленькие приисковые артели. Все остальное на дотациях. Нет внутренних механизмов экономического развития. Система образования: 21 школа, в том числе 6 начальных. Работают как-то сами по себе. В соседних улусах ситуация сходная.

«Глуховатая ситуация», — говорю я коллегам (мы пробираемся в темноте, ползем потихоньку с фонарем по краю траншеи, вырытой водой на месте улицы). «Глуховатая, — соглашается Бугаев. — Но если поговорить в селах с отдельными людьми, может, что-то блеснет? Когда тупик — надо выходить из разрыва. Клиент созрел, надо помочь ему. Еще вот что: они, конечно, не хотят, но рано или поздно «олово» восстановят. Им надо помочь именно сейчас, чтобы они не оказались подсобным хозяйством, люди эти.»

Эта ситуация «бывшей промышленной зоны» — типичная, в ней находится четверть районов Якутии. Модельная, можно сказать, ситуация. Кто ее изменит?..

На уроке памяти предков

Столбовые дворянки

Мне выдали экипировку — американские горные ботинки, и мы отправились с Миром за рулем во главе дальше на север, по трассе Батагай — Столбы — Верхоянск. Хорошая дорога. «Чья дорога? — спрашивает нас Мир. — Понятно, кто строил?»

Есть легенда, что, посмотрев на карту, картограф всех времен и народов провел прямую от горы Кестер до Батагая, и в одном месте на линеечке была неровность, получился крючочек. Так трассу и провели, с крючочком.

Слева оставляем гору, «где стучит дятел» (с культурным подтекстом, по Романову), справа — пойма Лены. Снег — весь в заячьих следах. По ночам здесь распространена «охота на фару». Включают фары, ослепляя животное, и, не отходя от машины, охотятся. За ночь берут 20 — 30 зайцев. Самый легкий способ добычи, говорят мои спутники-охотники, — ходить не надо, одеваться не надо... «О, кестерские горы видны!» — показывают.