Знание-сила, 2008 № 10 (976)

В стороне остается деревня Юттех — «продырявленная» или молочная, посвящает меня в здешнюю топонимику мой друг-филолог Николай Бугаев. Помимо удивительной и вызывающей растерянность в докторских советах работы «Шаманизм как образовательная культура», он опубликовал еще одну книгу по своей первой специальности — «Национальное своеобразие поэтического творчества (на примере якутской поэзии)», серьезный труд с ритмическими закономерностями и диаграммами. И сборник своих стихов на якутском языке.

Посреди тайги разговорились о цивилизации. По нацпроекту «Образование» грозятся протянуть Интернет в каждую школу. Но пока что здешние тарелки называют асимметричными. Работают своеобразно — только на прием. Это идет от президента, поделились догадками мои спутники, он же в разведке работал, на прием только. «Все эти модернизации, реформы — асимметричные, — замечают они. — Сама власть — асимметричная, только ее одной голос слышим». «Вся страна — асимметричная», — успокаиваю их я.

Так доехали до Столбов. Откуда такое название?

Раньше звалось Орангаста, по надгробью шамана. А когда начали осваивать, изыскатели поставили два столба и скамеечку. Место для привала назвали «Столбы». А народ «объякутил» немножко, получилось — Остолба. «Столбовыми дворянками запахло», — засмеялись мои спутники и показали: вон у школы учительницы стоят.

Действительно, стояли и ждали нас. В школе было темновато. Директор извинилась: «Свет сейчас дадут. У нас — деревня.»

Довольно интересная. В 1936 году в здешнюю долину на озеро сели первые отечественные гидросамолеты. А во время войны — американские, по ленд-лизу. Старики помнили, как с завода Моргана привозили оборудование для оловянной фабрики. Помнили и начальника здешнего аэропорта, и его жену-эвенку. Аэропорт находился на большой поляне, позже на его базе была туберкулезная больница и санаторий для северян. Теперь и этого нет. Здание увезли. «Площадка только осталась», — сказал Мир.

И деревянная школа, построенная полвека назад, 67 учеников и 15 учителей вместе с администрацией. Директор — красивая женщина с замечательным, как позже выяснится, певческим голосом — Анастасия Николаевна Горохова. Фамилия, пояснила она, тут такая же распространенная, как в России — Иванов.

В школе, когда мы приехали, проходил «день дублера» — дети вели уроки вместо учителей. Скрипели полы. Лица у ребят совершенно не из глухомани хорошие, смышленые лица. «Неиспорченные», — сказал начальник управления образованием.

В актовом зальчике, напоминавшем амбар, полы вспучены — танцевали дети. Танец «Аян» — путь. Дети из Столбов вытанцовывали свой путь...

Восьмиклассник Дима Ботулу и девятиклассник Валера Габышев учили пятиклассников, тема урока — «По пути наших предков». Мне потихоньку переводили с якутского языка: «Спрашивают: знаете ли вы свои места?». Кто знал, рассказывал. «Мой прадедушка жил в местности Ыыстах, там раньше стояли юрты.»

Дедушку Аркаши Слепцова зовут Христофор Христофорович, как Колумба, открывшего Америку. Аркаша любит природу и географию. Ловит карасей, ставит петли на зайцев, ходит по ягоды — за диким виноградом «ахту» и черной «шикшей».

Я поинтересовался у детей, какие книжки читают. «Про историю школы», «Журнал географический», «Учебник природоведения, я его читаю.»

По-русски затрудняются. «Что ты, Аркаша, притворяешься, — говорит директор внуку Христофора, — ты же прекрасно говоришь по-русски».

«А в избушке охотника кто был?» Лес рук.

В начальных классах преимущественно мальчики (хотя последние годы в Якутии рождается больше девочек — это, говорят, к расцвету и миру). Спрашиваю детей: что делают родители? Бабушка шьет меховую обувь на дому. Мама — уборщица. Папа — тренер по вольной борьбе. Во втором классе, в отличие от стеснительного пятого, ребята говорят больше по-русски, смотрят кабельный телевизор. Из предметов больше всего нравятся математика, труд и рисование.

Спросили и меня. «Где работаете?», «Кремль — большой?», «А вы видели президента Путина?», «Вам сколько лет?», «Какие-нибудь якутские слова знаете?»

В 9-м, выпускном классе.

После школы собираются дальше учиться, жить в интернате в селе Боронук, в пятидесяти километрах отсюда. А пока дома живут, в хозяйстве по пять коров, десять лошадей. «После уроков чем занимаетесь? В футбол играете?», — опрометчиво спросил я девятиклассников. Ребята удивились. «Они говорят, — перевел мне Бугаев, — сено пожухлое, но все равно заготавливаем». Так что не до футбола.»

Итак, что мы имеем в деревне Столбы? Триста сорок человек населения. Детсад, школа, Дом культуры, дизельная электростанция, остатки коневодческой фермы, медпункт и магазины, один государственный и два частных. («Еще есть коробейники в каждом доме, продают все, кроме меня», — засмеялась директор школы Анастасия Николаевна.) Вот и вся инфраструктура.

Негусто для будущего культурного центра.

Ближайшие поселения находятся в нескольких десятках километров по трассе, которая проходит вдоль русла Яны. Цивилизация идет вдоль русла, объяснила директор школы. А слева и справа от реки — ничего нет.