Знание-сила, 2008 № 12 (978)

Нарастающую напряженность в отношениях «отцов» («отца») и «детей» ослабила весть о присуждении Шокли Нобелевской премии — на любительском фото, сделанном на следующий день во время ланча в лаборатории, на всех лицах неподдельная радость, на столе пара откупоренных бутылок вина, в торце стола сидит улыбающийся лауреат. Однако блеск мишуры прошлых заслуг мог ослепить Шокли, но не его сотрудников. Бунт на корабле начался уже в январе 1957 года, чашу терпения недовольных переполнило решение профессора (как всегда, единоличное) взять долгосрочный контракт на разработку тиристора. Направление было, очевидно, невыигрышное, «Акела промахнулся», констатировала стая.., и молодые волчата покинули шефа.

Уже в марте они, возглавляемые РНойсом и Г Муром (впоследствии — автором знаменитого «закона Мура», описывающего стремительный динамизм микроэлектроники), образовали собственную фирму «Фэйерчайлд» и ринулись в бой (вольный перевод их брэнда — «белокурая Бестия»). Удача любит решительных. После запуска первого советского спутника (04.10.1957) в США началась истерия: как посмела администрация президента Эйзенхауэра пропустить СССР вперед в космосе? Миллиардные заказы посыпались на ракетный комплекс и сопутствующую электронику, перепало и «Фэйерчайлду». Р. Нойс возглавил масштабную работу, которая завершилась созданием планарной технологии, ставшей с 1959 года основой всей будущей микроэлектроники. Через несколько лет она сменила вывеску на «Интел», и кто сегодня в мире не наслышан об этой фирме, микропроцессоры которой характеризуют последовательные ступени прогресса информационной технологии.

А что же Шокли? Он остался в одиночестве, посылая проклятия «восьмерке предателей» из опустевшего абрикосового сарая. Пойти на компромисс, оказаться вместе с волчатами на «Фэйерчайлде», благодаря своему авторитету в обществе суметь «оседлать» микроэлектронику и стать ее «отцом» — он не смог. И впрямь, «Акела промахнулся». К 1964 году его фирма окончательно обанкротилась, и он перебрался профессорствовать в Стэнфорд, второе восшествие на олимп не состоялось. При нем остались: психологический кризис среднего возраста; увлечение проблемой выведения совершенной породы людей, в котором он вышел за пределы дозволенной политкорректности, намекнув на интеллектуальную ограниченность чернокожих американцев, за что был подвергнут остракизму; мемуары об истории создания транзистора, в которых он увлеченно цитировал и превозносил себя, не забывая пускать язвительные стрелы во все стороны и «забывая» о тех, кто был рядом или впереди ... Один из биографов Эйнштейна как-то заметил, что если бы этот великий человек после 1925 — 1929 годов занялся исключительно туризмом, то физика от этого ничего бы не потеряла.

Не будем о грустном, ныне транзистору 60, подошла пора мудрой зрелости и. оформления пенсии, но замены этому удивительному труженику информационного мира не предвидится. Слава транзистору и его создателям!

МАЛЕНЬКИЕ ТРАГЕДИИ ВЕЛИКИХ ПОТРЯСЕНИЙ

Елена Съянова

«Почему?!»

Клинок вошел ему сзади, под лопатку; подло, точно не в открытом бою, а из-за угла, на темной улочке Цюриха. Обидно... Ну, так что же?! Тело они могут убить, но не душу! А душа?.. Что произошло с нею, когда он несколько мгновений беспомощно дергался на штыке врага, как стрекоза на булавке?

Говорили, он умер с открытыми глазами, в которых застыл крик, потрясший всех, кто в них заглядывал. И долго никто не смел закрыть эти кричавшие глаза, потому что не к ним, смертным, он обращался, а к Господу.

«Почему.., за что, Господи?!. Я, Ульрих Цвингли, пастор Великой монастырской церкви, проповедник, прозванный реформатором, воин, поднявший свой меч за слово Твое, я. все делал по совести! Я, Ульрих Цвингли, не отступил ни на шаг, борясь против лукавых толкователей, против посредников между Тобою и людьми.., и вот теперь я, Ульрих Цвингли, Тебя вопрошаю — почему ты поразил меня в спину — этим ударом наемного убийцы.., за что?!»

Ульрих Цвингли, ровесник Мартина Лютера, отнюдь не был лишь его последователем, открывшим родную Швейцарию для той лавины Реформации, что в первой половине шестнадцатого века катилась по Европе. Если уж говорить о подлинном очищении веры, Писания, а главное — всей жизни христианина от хитроумных условностей, навязанных чиновниками от Церкви, следует вспоминать именно этого швейцарца. «67 тезисов» Цвингли шли гораздо дальше «97 тезисов» Мартина Лютера. Потому что, если Лютер, выражаясь современным языком, выступил против плохих законов, то Цвингли потребовал отменить самого законодателя, то есть епископат.

«Иисус Христос, — пишет реформатор, — вот единственный Путеводитель к спасению, а кто ищет или указывает другую дверь, тот убийца и похититель душ».