Знание-сила, 2008 № 12 (978)

Однако на следующий день ситуация перевернулась, как песочные часы: меня избрали народным депутатом СССР от научных общественных организаций. И тут уже взвыли профсоюзники, которым не дали насладиться победой и вволю поиздеваться над нами. Добычу вырвали у них изо рта, и их зоологическая ненависть ко мне осталась неутоленной. Грушин, находившийся в тот день в ВЦСПС, встретился в коридоре с Вороновым. Тот, пытаясь скрыть торжествующую улыбку, скорбно рассказал ему о моем вчерашнем провале. Грушин в ответ сообщил ему об избрании меня депутатом по другой линии, и Воронов был так неприятно поражен этой неожиданной вестью, что не сумел скрыть свою реакцию. Теперь позиции сторон полностью обнажились. Было ясно, что на Съезде я буду по другую сторону баррикад, чем делегация профсоюзов. О том же, как будут дальше складываться отношения ВЦИОМ с ВЦСПС, просто не хотелось и думать. Немаловажной для меня оказалась и многочисленность делегации профсоюзов. Она включала около ста депутатов, отношение которых ко мне колебалось от сдержанной враждебности до открытой ненависти. Эту ненависть мне предстояло испытывать на всем протяжении Съезда.

18 января я получила приглашение в Гагаринский райком КПСС на встречу народных депутатов СССР, работавших в этом районе. Женщина, занимавшая должность второго секретаря райкома, поздравила нас с избранием и сообщила, что теперь мы составляем Гагаринскую партийную группу во главе с первым секретарем райкома, который будет руководить нашей деятельностью на Съезде и выступать от нашего имени. Для меня это было неожиданностью. Я полагала, что если кто-нибудь и имеет право влиять на деятельность народного депутата, то это избиратели, в моем случае — представители научных общественных организаций, давшие нам определенные наказы. И вообще депутатов выбирают не для того, чтобы ими кто-то руководил, а для того, чтобы они выражали мнение представляемых ими групп. Выразив свое недоумение, я сказала, что как руководитель ВЦИОМ хотела бы выступить на Съезде с профессиональных, а не районных позиций, то есть рассказать депутатам об общественном мнении о Съезде и обсуждаемых им вопросах. Мне казалось, что я говорю общепринятые вещи, но это выступление было воспринято как бунт и сотрясение устоев. Секретарь, которая вела нашу встречу, ответила мне какой-то невнятицей, настоящий же и полный ответ я получила на следующий день, приехав на заседание партийной группы Московской делегации народных депутатов СССР.

Войдя в вестибюль МК КПСС, я сразу почувствовала, что ко мне прикованы взгляды чуть ли не всех присутствующих и от меня как будто чего-то ждут. Раздевшись в гардеробе, я направилась к залу заседаний, но по дороге увидела небольшой стол с экземплярами свежей газеты «Московская правда», которую активно разбирали депутаты. Я тоже взяла себе экземпляр, прошла в зал, заняла свое место и, поскольку заседание еще не начиналось, раскрыла газету. Первым, что я увидела, была большая статья секретаря Правления Московского Союза литераторов Анатолия Салуцкого «Сценарий будущего» и его последствия». Ее автор гневно обрушился на меня, совершенно безосновательно объявив автором идеи и инициатором кампании сселения жителей мелких «неперспективных» поселков в крупные «перспективные» села.

Задачей Салуцкого было любым путем очернить меня в глазах общества. Конкретное же обвинение он выбрал умно и умело. Проблема «неперспективных» деревень в это время широко обсуждалась в печати и воспринималась обществом обостренно. Многие писатели, ученые, жители сел и деревень рассматривали массовую кампанию сселения «неперспективных» поселений в крупные села как преступление перед крестьянством и требовали призвать виновных к ответу. Читатели спрашивали, кому пришла в голову мысль уничтожить сотни тысяч деревень, в которых люди жили веками, из поколения в поколение? А.Салуцкий решил использовать эту ситуацию для решения своей задачи, объявив главным виновником меня. Не думаю, что сам он верил в то, что писал, но, будучи совершенно беспринципным человеком, он не придавал этому значения. По-видимому, мое независимое поведение (точнее, попытка вести себя независимо) и как директора ВЦИОМ, и как народного депутата СССР возмутило партийную бюрократию, и ее представители решили поставить меня на место, чтобы «не зарывалась». Салуцкому же было поручено не просто нанести ощутимый удар моему престижу, а с помощью целенаправленной травли полностью скомпрометировать меня как ученого и навсегда вытеснить из политики. Ведь первый выпад против меня он сделал еще на пленуме Союза писателей России в декабре 1988 года, за месяц до избрания меня народным депутатом.

Кто на самом деле были авторы и исполнители идеи сселения и ликвидации небольших деревень? На эту тему написано много; скажу лишь главное, опираясь в первую очередь на обширные, глубокие строго научные статьи д.э.н. В.Р.Беленького «Где же истина?» и «Осторожно, фальшивка», а также д.э.н. И.В.Русинова «Кто же и когда вынес приговор «неперспективной» деревне?».