Знание-сила, 2009 № 04 (982)

Разумеется, этот вывод верен лишь в той степени, в какой интеллект действительно наследуется, хотя бы отчасти, но как раз это далеко не однозначно. Тут невольно вспоминается разговор Шоу с красивой и пустой женщиной, которая убеждала его жениться на ней, потому что их дети будут такими же красивыми, как мать, и умными, как отец, на что Шоу мрачно заметил: «А что если они унаследуют ум матери и красоту отца?» Если же говорить серьезно, то, как пишет американский экономист Роберт Франк, «врожденный ум недостаточен, нужны дополнительные капиталовложения в его тренировку»; и тут-то, по его мнению, как раз и возникает вполне реальное основание для «мифа о глупой блондинке», потому что многие блондинки, сознавая свою внешнюю привлекательность, рассчитывают на выгодную партию и без этих «капиталовложений». И что интересно, оказываются правы.

Закончим подходящим анекдотом. Коротая время в самолете, некий адвокат предложил соседке-блондинке спор на сообразительность: всякий раз, как она не сможет ответить на его вопрос, она даст ему 5 долларов, каждый раз, когда он не сможет ответить на ее вопрос, он даст ей 50. «Каково расстояние от Земли до ближайшей звезды?» — спросил он, и она молча протянула ему 5 долларов. «Ваш вопрос», — спросил он? «Кто поднимается в гору на трех ногах, а спускается на четырех?» — спросила она, и он после долгих раздумий дал ей 50 долларов, а потом раздраженно спросил: «Ну, и каков же ответ на вашу загадку?» На что она молча протянула ему 5 долларов.

Вот так-то, джентльмены.

КНИЖНЫЙ МАГАЗИН

Дети железного века

Сергей Смирнов

Жили-были два математика: один российский, другой голландский. Первый прожил чуть меньше 50 лет, второй — 90 с гаком. Первый провел свои творческие годы в МГУ. Второй колесил по всему свету: через Германию, США, Швейцарию. Младший оставил большую плеяду талантливых и преданных учеников; второй не был столь удачлив, а многие коллеги его откровенно презирали. И вот в конце 2008 года в московском издательстве МЦНМО вышли залпом обе книги — посвященные Ван дер Вардену и Феликсу Березину[5].

Посмертная слава Ван дер Вардена зиждется на одной яркой теореме и одном ярком учебнике. «Современная алгебра» вышла в Германии в начале 1930-х годов и была немедленно переведена на основные европейские языки — включая английский и русский. В ней впервые были собраны главные достижения алгебраической школы Давида Гильберта: то, что должен знать всякий грамотный математик об алгебраических числах и полях, функциях и многообразиях.

Кажется, что во всей предыдущей истории математики была лишь одна книга сходного значения: «Анализ бесконечно малых» маркиза Лопиталя, изданный в 1696 году. Все знали, что маркиз просто оформил свой конспект лекций Иоганна Бернулли, читанных в захолустном Базеле! И теперь книга Ван дер Вардена отразила курсы новой алгебры, читанные в Геттингене или Лейпциге виднейшими учениками Гильберта: Эмилем Артином и Эммой Нетер. Строгая дама Нетер обучила уму-разуму юного голландца; тот изложил свое новое миропонимание в форме очень хорошего учебника. За что же его осуждать?

Кто-то считал Ван дер Вардена плагиатором. Ведь он НЕ поместил имена своих учителей на обложку своей книги! Других математиков коробило иное: молодой голландец не пожелал покинуть Германию после того, как ее подмял под себя Гитлер! С 1931-го по 1945 год Ван дер Варден учился сам и учил других в Лейпциге, не только читая лекции по-немецки, но и начиная их (когда требовалось) призывом «Хайль Гитлер». Меж тем как большинство немецких математиков постепенно эмигрировали: кто в Швейцарию или в Швецию, кто в Англию или в США. Ван дер Варден получал оттуда надежные приглашения — но уехать не захотел даже к себе на родину.

Посетив оккупированную немцами Голландию в 1940 году, именитый математик обнаружил там еще худшее угнетение обывателей, чем в Германии, и остался в Лейпциге до конца войны, благо еврейской крови в нем не было. Вот такой законопослушный аристократ духа, считающий своим бесспорным правом жить и работать там, где ему меньше всего мешают.

А что случилось после войны? Германия разом обнищала, и Ван дер Варден хотел вернуться на историческую родину. Но послевоенная Голландия не готова была простить блудного сына! В 1946 году газеты ополчились на «коллаборациониста», и тому пришлось уехать в Америку, где рабочих мест хватало для всех толковых европейцев. Тут бы сказке конец, да вмешалась Холодная война. В 1948 году Ван дер Варден испугался ядерного конфликта между Вашингтоном и Москвой — и решил вернуться в Европу, быстро возрождавшуюся благодаря плану Маршалла. Кстати, и Голландия успокоилась: через два года после отвержения «ренегата» Ван дер Вардена его пригласили в Амстердам. Но он предпочел Цюрих: в богатой и нейтральной германоязычной Швейцарии никто не попрекнет талантливого бродягу вчерашними политическими грехами! Так матерый алгебраист нашел пристанище до конца своих дней.