Знание-сила, 2009 № 09 (987)

Почти полвека каждую неделю, почти без единого пропуска, в одно и  то же место, в одно и то же время по четвергам приходят несколько сотен людей, состав которых постоянно обновляется, хотя ядро остается прежним. По одному лишь этому именовать детище Фрида «молодежным» сегодня было бы рискованно. Впрочем, слово «музыкальный» в его названии тоже условно — проблемы обсуждаются самые разные, скажем, темой 700-го, юбилейного заседания была «Художник и власть». «Московский» — пожалуй, да, хотя и из других городов тоже бывает немало людей. Но уж, во всяком случае, не «клуб». Храм, исповедальня, убежище, ристалище — все что угодно, но только не место, куда приходят вечером после работы бездумно развлечься: посмотреть самодеятельность или поиграть на бильярде.

И разумеется, обязательно звучит музыка, в записи или в живом исполнении. Иногда весь вечер на сцене всего один скрипач или пианист, другой раз и до, и после антракта — по два ансамбля. Но главное — музыка всегда служит лишь поводом для серьезного разговора или глубокого раздумья. Каждый волен высказать свою точку зрения, никому не запрещается иметь пусть даже самые нестандартные взгляды на обсуждаемую проблему.

В разные годы встречи эти служили разным целям. В шестидесятые, когда в любом публичном месте немыслимо было выступать иначе как по бумажке с утвержденным текстом, клуб был отдушиной для молодежи, не сумевшей вписаться в господствовавший бюрократически-казенный стиль. Объявленная музыкальная направленность служила ему, по самому существу своему дискуссионному, прикрытием. Позже клуб удовлетворял тягу к интеллектуальному общению: мало где еще можно было, не боясь насмешек, рассуждать о вещах одновременно абстрактных и возвышенных — скажем, о проблеме интерпретации творчества, соотношении автор-критик или же связи между любительством и профессионализмом. И даже в самые «застойные» годы не боялись запретных тем — просто находили для них пристойный камуфляж.

Чем сегодня служит МММК для тех, кто сохранил ему верность и по-прежнему собирается в его стенах в нынешнюю эпоху повсеместно наступившей гласности, когда все, о чем говорилось в клубе, выплеснулось на улицы, не требуя более защитной музыкальной упаковки? Григорий Самуилович определяет его как Ноев ковчег: место, где можно порассуждать, как сохранить себя в нынешней бесчеловечной обстановке, как, собравшись вместе, спасти душу — главное достояние всякого мыслящего существа.

Излишне, наверное, говорить, что в клуб ходят «на Фрида», что он и есть МММК — его ведущий, председатель, администратор, мотор и сердце, голова и руки. Каждый вечер придумывается и продумывается им, и исполнители, без которых, конечно, немыслим музыкальный клуб, соглашаются выступить на его сцене именно потому, что их просит об этом Григорий Самуилович.

История возникновения клуба тоже, естественно, описана в книгах Фрида, одна из них так просто и посвящена ему целиком. Любопытно, что память и тут сыграла с ним все ту же незамысловатую шутку — начисто стерла в воспоминаниях те эпизоды, что бередят душу. Как выяснилось по другим публикациям, МММК — не первый клуб на жизненном пути Фрида. В 1927 году отца его после соловецких лагерей сослали в Иркутск, и там он устроился работать в культотделе клуба имени Октябрьской революции. Два года спустя это место занял приехавший к нему сын, а самому Самуилу Борисовичу удалось поступить скрипачом в оркестр городского театра. Вовсе не исключено, что мечта построить нечто прямо противоположное иркутскому «очагу культуры» подсознательно жила в сознании Фрида-младшего и наконец, через 36 лет, реализовалась.

Из интервью, данного Г. Фридом:

В начале 1960-х годов музыковед Григорий Львович Головинский (ныне покойный) и я работали в Университете музыкальной культуры при ВТО: он был ректором, а я — его заместителем.