Знание — сила. Фантастика (2006-2010)

Завхоз с каменным лицом расстилает на полу газету. Научная общественность с каменными лицами наблюдает. Корзину переворачивают, но обнаруживают лишь вполне добропорядочные обрывки проводов, бракованные микросхемы и прочий технический мусор. Остатков пищи нет. Мышки нет тоже.

В общем, замдиректора с ворчанием удалился, ни в чем, впрочем, не разубежденный. А ребята весь день вместо прямых обязанностей занимались мозговым штурмом. Два вопроса стояло на повестке: а) кто так плоско пошутил? б) куда делась «котлетка по-киевски»? Думали-думали, ничего умного не придумали.

— Послушай, Кукушонок, — сказал я, — а может, это след ваших грядущих экспериментов? Наглядное, так сказать, подтверждение? Закинете вы, допустим, мышь в прошлое, она полежит-полежит, да и обратно вернется?

Внук призадумался. Потом рассмеялся и похвалил старика за небанальный образ мыслей. Сказал, что «версия заслуживает рассмотрения». Обещал завтра подкинуть идею коллегам, и обязательно — с упоминанием автора. Он у меня хороший мальчик.

Вот только я-то шутить и не думал. Кольнуло меня, и всплыло в памяти, как будто вчера было — и осока обожженная, и странная записка, и все остальное. Точка отсчета, говоришь? Кольцо замыкается? Ну что же, очень может быть.

Теперь я точно знаю, кому отдать мою сережку. Ведь она так и лежит у меня в столе. И все мигает, мигает. Отдам ребятам, пусть покопаются. Они башковитые, глядишь, чего и сообразят.

А эту историю решил я оформить, скажем так, документально. В назидание, в подтверждение, а также во избежание. Авось, пригодится кому. Может, этому… потомку в валенках. Глядишь, прочитает он, на ус намотает, да и возьмет себе экран покрепче. Не однослойный, а, допустим, двойной. И глядишь, появится он на той просеке без приключений, в здравом уме и твердой памяти.

И тогда сядем мы с ним и обстоятельно обо всем покалякаем. Петровича пригласим. И дом, глядишь, останется цел. И Кабан не пострадает… Полвека назад?!? Ну и что? Версия заслуживает рассмотрения!

Ведь, как известно, у Кольца — ни начала, ни конца.

●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●●

Об авторе

Родился в 1970 году в Москве. Окончил журфак Международного Московского Университета. По окончании — спецкор «Российской Газеты» (псевдоним Михаил Осин). Публиковался в журнале «Крокодиле» (Гавриил Летин), газетах «Московский комсомолец», «Известия», «Труд» и пр. (Самуил Зимин, Даниил Веснин, Рафаил Сезонный и пр.). Опубликованы рассказы в сборниках «Литературные знакомства», «Альманах контркультуры», «Антология альтернативной литературы». Также регулярно публикуется в Интернете.

Павел Михненко Эксклюзивный контакт

Спешка нужна при ловле блох… Кажется у этой поговорки есть вторая часть. Не помню. Но как же порой хочется побыстрее закончить работу. Особенно, когда ее результат уже практически ясен, и остались какие-то нудные формальности. Отчет подходил к концу. Руки чесались, доложить руководству основные выводы, поэтому пальцы бегали по клавишам с удвоенной скоростью.

Почти два года кропотливой, ежедневной, ежечасной работы. И это не преувеличение. Уж если я чем-то увлекаюсь, то делаю дело, как говорится, не за страх, а за совесть. Точнее — за удовольствие. Тема попалась не просто интересная, — захватывающая. Я мечтал о ней с выпускного курса. Да и как не мечтать о таком задании, не каждому ведь выпадает в жизни.

Хотя, ладно! Лучше все по порядку.

* * *

Мы сидели на кухне у Кирилла за крошечным, почти игрушечным столиком. Четыре бутылки пива и блюдце с подсохшей ветчиной занимали не меньше двух третей его лакированной площади. Столик был подстать самой кухне: видимо, из расчета на ее неестественно малые размеры он и приобретался.

Кирилл по долгу радушного хозяина примостился на подоконнике, то и дело поглядывая вниз с пятого этажа. Несмотря на распахнутое настежь окно, на кухне можно было вешать топор. Мне как некурящему (во всяком случае, активно не курящему) приходилось хуже всех. Радовало только пиво: оно было холодным, с призывными капельками росы на темном стекле.

Венька Мухин, коротко стриженый очкарик, сидел на колченогом табурете, по привычке согнувшись в три погибели, и грустными глазами наблюдал за театральными жестами Владика. Владик хотя и не артист, но словом, телом и лицом владеет безукоризненно, поэтому, когда он говорит, его все слушают, затаив дыхание. Правда, говорит он чаще всего какую-нибудь ерунду, облачая ее в форму философского эссе или, как минимум, научного доклада. И откуда у него это?