Знания древних о северных странах

Ссылка Арриана на Геродота[37] позволяет сопоставить страбоновых фтейрофагов с геродотовыми гелонами-будинами и с телонами Пс. Скилака (§ 80). Следует полагать, что во всех случаях речь идет об одном и том же племени гелонов, локализованных Геродотом на севере Скифии, по тем же причинам, по каким он перенес туда и меланхленов, поименованных у Пс. Скилака рядом с гелонами. Геродоту было известно также и другое их имя, приданное ввиду наличия в их местности съедобных шишек. Именно так следует объяснять замечание Геродота о том, что будины, живущие по его локализации в степных или во всяком случае лишенных того специального сорта сосны пространствах между Доном и Волгой, питаются сосновыми шишками XIV, 109). Оторванность же этого имени от первоначальной почвы привела к тому его перетолкованию, которое засвидетельствовано Страбоном и Аррианом: фтейрофаги назывались так от их нечистоплотности и грязи, т. е. имя их понималось уже не как "пожиратели сосновых шишек", а как "вшееды". Возможно, что именно это значение имел в виду уже и Геродот.

Нечто подобное обнаруживается также и при обращении к имени энареев, которых Геродот характеризует как кастрированных жрецов-гадателей Великой богини плодородия (I, 105; ср. IV, 67). Энарейство Геродот изображает, с другой стороны, как некую специфически скифскую "женскую болезнь", насланную на скифов божеством за разграбление ими храма Афродиты в Аскалоне. Энареев Геродот называет также андрогинами (IV, 67), сближая их тем самым с представлением об амазонках, не доводя, впрочем, подобных сопоставлений до конца.

Подобно Геродоту, и Пс Гиппократ[38] старается объяснить состояние энареев (анареев) как болезненное и пространно объясняет его причины. Между тем у Птолемея мы узнаем о скифском племени санареев близ Каспийского моря,[39] на южном берегу которого Страбон помещает анариаков, известных своим инкубационным (т. е. производимым в состоянии сна) оракулом - религиозным установлением, характерным для культа женского божества плодородия. К тому же описание Геродотом энареев как скифских жрецов-гадателей может быть сопоставлено с характеристикой племени аргиппеев, как священного среди своих соседей народа, разбирающего споры и распри и оказывающего приют изгоям. Все эти черты, характерные в равной мере для культа божеств плодородия, с их храмами-убежищами, оставляют мало сомнений в том, что в имени энареев следует видеть племенное наименование, подобно анариакам к аргиппеям, связанное, как и имя древнеперсидских магов или элевсинских эвмолпидов, с определенным культом.

Ближайшими восточными соседями скифов и племенем, родственным по происхождению и по языку, Геродот называет савроматов. О происхождении их он рассказывает легенду, понятную в связи с теми культовыми представлениями и этнографическими фактами, которые были разобраны выше, при рассмотрении легенды об амазонках. Рассказ Геродота о встречах скифских, юношей и амазонок совершенно подобен и основывается на тех же реминисценциях группового брака, как и рассказ Страбона, основанный на сообщении Теофана Митиленского, о встречах амазонок и северокавказских гаргареев. Передавая эту легенду, Геродот сообщает скифское наименование амазонок: Οίόρπατα, что он переводит как "мужеубийцы" (IV, 110). С помощью древнеиранских ассоциаций приводимое им скифское имя сближают с греческим γυναιχοχρατούμενοι - "женоуправляемые",[40] но, может быть, не менее справедливо было бы сопоставить геродотовых Οίόρπατα со скифским же племенным наименованием "азампаты", засвидетельствованным Плинием,[41] и рассматривать его как таковое же.

Савроматов Геродот помещает к северу от Азовского моря, по восточному берегу р. Дона (IV, 21). Это указание позволило современным исследователям ассоциировать с именем савроматов те скифские курганы, которые тянутся от нижнего Дона до Южного Приуралья. Однако Геродот и тут себе противоречит. По другому свидетельству, заимствованному, вероятно, из более древнего источника, земли, через которые протекают реки Лик, Оар, Танаис и Сиргис, т. е., если принять указанные выше отождествления перечисленных наименований, от Волги до Донца, оказываются занятыми меотами (IV, 123). Имя это в устах древнеионийского географа, послужившего в данном случае источником для Геродота, имело, вероятно, лишь территориальное, а не племенное значение и было распространено на земли вокруг Меотиды вообще. В качестве племенного собирательного (χαί Μαιτών πάντων, т. е. "и всех меотов") оно засвидетельствовано эпиграфически уже для IV столетия до н. э.[42] применительно к восточным берегам Азовского моря.