Знания древних о северных странах

Колхида была привлечена к этой легенде, вероятней всего, потому, что речь тут шла о границах Европы и Азии, т. е. о реке Фасис. В оправдание и подкрепление этой истории, входившей в состав легендарно-исторического багажа ионийских логографов, сообщавших о походах ассирийского царя Нина,[60] эфиопского царя Теарко[61] и египетского Сезостриса,[62] Геродот привлек все, что было можно, вплоть до колхидского льняного полотна, которое, однако, по каким-то причинам называется у него сардоническим (сардским, II, 105).

Геродот приводит суммарные измерения величины Каспийского моря, о характеристике которого, как замкнутого бассейна, речь была выше: длина его выражается в одиннадцати, ширина восьми днях плавания (1, 203). Весьма любопытно при этом, что географическое понятие "длины" (μήχος) связано у Геродота с представлением о долготном направлении - Европа, по его словам, в длину (μήχεϊ) равна Азии и Ливии, вместе взятым (IV, 45). А это означает, что Каспийское море, по Геродоту, так же как и по Птолемею, оказывается раза в полтора длиннее в долготном, а не в широтном направлении - аберрация, причину которой следует искать скорее всего в условностях древней картографии, изображавшей (на картах-дорожниках) мир вытянутым в долготном и укороченным в широтном направлении.

Такова грандиозная по своим средствам и материалу картина древней Скифии и соприлежных с ней северных стран, начертанная Геродотом. Изложение его, как мы видели, полно разнообразных противоречий, вольных и невольных искажений, завуалированно-легендарных подробностей. Это все же не мешает ему быть наиболее содержательным источником сведений о северных странах, и изучение геродотова "Скифского рассказа" все более и более раскрывает его богатства и его реальное содержание. Интенсивные археологические исследования на территории древней Скифии оживили и подтвердили рассказ Геродота богатейшими данными из области материального быта и искусства скифов.

Скифские археологические памятники со своей стороны содействуют объяснению и пониманию Геродота. Они свидетельствуют прежде всего о том, что геродотов рассказ нельзя понимать буквально, без критики.

Если мы не будем пытаться толковать и объяснять неясные места повествования Геродота, мы никогда не освободимся от тех многочисленных противоречий и несообразностей, которые его наполняют.

Если мы не постараемся понять зависимость Геродота от разноречивых источников, с одной стороны, от его позиции по отношению к ионийской натурфилософии, мифографии и этнографии, с другой, если мы не поймем, что при описании европейских скифов Геродот, зачастую не отдавая себе в этом отчета, пользовался данными, относящимися к скифам закаспийским, а также, описывая скифов своего времени, приводил сведения, относящиеся к временам давно прошедшим, мы не поймем тогда толком даже того, почему столь яркое и детальное описание скифского погребального обряда, какое дает Геродот (IV, 71 сл.), не находит себе точного подтверждения в скифских курганах между Днепром и Доном, а ярко документируется данными раскопок больших скифских курганов на Алтае,[63] равно как не поймем и того, почему границы названных им скифских племен не укладываются на современную археологическую карту.

Эпоха эллинизма Представления о северных странах при Александре Македонском. Аристотель

Период Александра Македонского был поворотным пунктом также и в истории древней географии. Грандиозные переходы и плавания, совершенные македонской армией и флотом, открыли для греков воочию внутренние области Азии и Африки, а также берега Индийского океана и Персидского залива, о котором впервые в результате плавания Неарха были получены определенные сведения.

Не говоря уже о значении походов Александра для изучения среднеазиатских пространств, только в это время греки познакомились как следует с внутренними областями Малой Азии. О ней, как мы убедились, Геродот имел еще совершенно недостаточные и превратные представления, вплоть до того, что он не упомянул о Тавре - горном хребте, пересекающем полуостров в долготном направлении и находящем свое продолжение, как считали позднейшие географы древности, в великих горных хребтах Азии, с которыми греки также впервые познакомились в результате македонских завоеваний.