Знат

Моментально пришедшая паника отключила все эмоции. От беспорядочно вылетающих команд у меня закружилась голова, и я быстро, на корточках, вернулась в вагон и села между сидений в самом углу. Мозг лихорадочно пытался вспомнить, планировались ли сегодня какие-нибудь митинги, не предупреждал ли кто в твиттере об акциях, и в принципе о каких-нибудь слухах про внезапные нападения. Память была пуста. Я никогда не сталкивалась с беспорядками, всегда обходила стороной толпы, свято была уверена, что темная часть человеческой жизни меня никогда не коснётся. И не касалась, обычно. В спальном районе, который я редко покидала, ничего не происходило. К счастью.

Я огляделась, в поисках того, кто кричал, взрывом выбило окна в вагоне, от чего весь пол был покрыт стеклянной крошкой. Как оказалось, не я одна пряталась здесь. Через пару метров от меня лежал какой-то мужчина и крутил антенну у рации.

– Приём-приём, штаб! Штаб, приём! Черт, не ловит.

Мужчина опустил рацию и посмотрел на меня.

– Вроде станция не глубоко находится, а все равно не ловит, – с досадой сообщил он мне.

Я неопределенно кивнула, не зная, что сказать. Обычная конечная, пути в одну сторону, пути в другую. Странное место для боевых действий.

Поднявшееся облако пыли рассеялось, мужчина аккуратно забрался на сидение и выглянул на платформу.

– Пусто, идём.

Я даже не стала спрашивать, почему мне надо идти с ним. Как минимум, я вообще не понимала, что происходит, как максимум, он что-то точно понимал. По крайней мере знал куда больше меня. Паника не отпускала, билась где-то в районе подбородка тревожным сгустком. Я попробовала выяснить, что я чувствую – ничего. Просто отупение и ожидание того, что будет дальше. В момент, когда хуже уже быть не может, ты просто смиряешься и ждёшь, когда твои мысли либо подтвердят, либо опровергнут.

Один выход со станции был завален полностью, а возле второго стояло двое, кажется, дружелюбные «наши». Они отмахивались от остатков дыма и стряхивали крошку с волос.

– Эй, чуваки, – мой незнакомый мужчина помахал рацией, – вы там как?

– Не было бы взрыва, было бы лучше, – заметил один из них.

Я пригляделась и увидела, что у него за поясом висел топор. Подходить к ним сразу резко расхотелось. Я затормозила и нервно оглядела всю станцию целиком. Здесь ничего не изменилось, за исключением урона от взрыва и кучи листовок, который развесили по колоннам и стенам.

– Хорошо, что никого не завалило, – проговорил второй, привлекая внимание.

У него я никакого оружия не заметила, правда, скорее всего он мог прятать его под полами широкого пальто.

– Что вообще произошло? – снова заговорил тот, что с топором. – Вроде тихо должно было быть.

– По улице шел рейд. Они в спальных районах обычно редко бывают, чисто для галочки, и в метро не спускаются, я с шоссе сюда ушел от них, а потом рвануло, – молодой человек в пальто засунул руки в карманы.

– То, что рвануло, это мы все заметили, – мужчина с топором меня очень беспокоил. Мне постоянно казалось, что он сейчас начнет истерить или размахивать своим оружием, потому что говорил он с претензией в голосе, всем своим видом показывая, что недоволен, очень недоволен и вот-вот сорвётся.

– Взрыв, это, скорее всего, акция протеста, – вклинился третий. – Такие взрывы были еще на соседних станциях. Еще должны были быть у МЦК, но не успели подготовить материал.

Мы все разом повернулись к говорившему.

– Твоих рук дело? – уточнил парень в пальто.

– Да ты что! Я вообще в этом не разбираюсь, – соврал, не моргнув глазом, я была абсолютно уверена, что соврал. Разговор по рации, команды – он точно был в этом замешан. Но спорить с ним не стали.

– Сейчас набегут сюда гвардейцы со всей Москвы, будет нам весело. Самый тихий район был, нет, блин, надо было влезать и все портить, хочу посмотреть в глаза тому, кто это затеял, – нервный все больше оправдывал мои опасения.

– Ребята, погодите, – я поняла, что если я сейчас не подам голос, то остатки разума меня окончательно покинут. – Что вообще происходит? Почему метро не работает? Какие гвардейцы? Почему у него топор?

Теперь была моя очередь принять взгляд от всех, они посмотрела так, будто впервые увидели.

– Так, последствия взрыва все-таки есть, – проговорил зачинщик, ловко уводя тему от провокации, – кому-то память отшибло. Имя хоть свое помнишь?

– Яна, – ответила я немного обиженно. – И я помню все, что было до… – я запнулась, – до того, как я заснула в вагоне. А что сейчас происходит, вообще не понимаю.

– Так, надо уходить, – встрепенулся тот, кто в пальто, – он прав, сейчас сюда нагрянут и быстро расскажут нам всем, что происходит и как с этим жить. Спойлер, жить не придется.

Врун с рацией осмотрел еще раз место взрыва, ничего не нашёл, махнул рукой и поспешил за нами. Первым влетел по лестнице, прошёл через неработающие турникеты с поломанными дверцами, толкнул стеклянную створку и вышел в переход.