Знат

– Знаете, что мне нравится, – внезапно сказал Юрий, все посмотрели на него – Что ты, – он ткнул пальцем в меня, – не впадаешь в истерику. Призыв психолога, это не истерика, вот я таких истеричек встречал, они любого ауку переорут.

С абсолютно довольным видом он сел на пол, поджав под себя ноги.

– А надо? В истерику впадать надо? Я настолько не понимаю, что происходит, что уже готова упасть на пол и орать до тех пор, пока мне все не расскажут. И обязательно упомяните в рассказе домового и этого, ауку какого-то.

Я была на грани, хотела действительно начать истерить, а лучше плакать рядом с домовым под диваном. Все мои попытки держать эмоции в себе с треском стали рушиться. Кремень-баба не хотела сидеть рядом, а норовила сбежать, оставим испуганную, ничего не понимающую девочку одну. Я всегда была одна, но дома, в своём нормальном мире, это не пугало меня. Привычная жизнь интроверта, который находит путь к общению с социумом через творчество. Тихая жизнь в раковине собственных комплексов.

– Так, может вы мне расскажете?

– На это нет времени, – перебил меня Знат. – Отсюда надо уходить. В лес. Они сейчас вернутся сюда с Охотой и быстро нас найдут.

– С чем? – не поняла я.

– А те булькающие звуки внизу разве не были Охотой? – спросил Фома.

– Если бы они были Охотой, то ты даже дверь не успел бы вскрыть, – ответил Знат. – Нет, это что-то в доме осталось.

Я не поняла, о чем речь, а вот остальные поняли и немного посерели.

– Давайте хоть посмотрим, что здесь есть и свалим, – Фома стал открывать шкафы и доставать все, что находил: тряпки, старое постельное белье, полусгнившие в сырости свитера.

Юра нашёл на кухне коробок спичек, несколько ножей и полную жучков крупу. Знат стоял рядом со мной и в мародёрстве участие не принимал.

– И давно тут так? – спросила я у него.

– Давно, – парень кивнул головой.

– Что будем делать? – спросил Фома, засовывая в найденный рюкзак плед и выжившие кофты.

– В плане, – не понял Юра.

– Ну, мы вместе пойдём или каждый сам за себя?

– Давайте пока что вместе, – предложил Знат. – Может, гвардейцы нападут на след подрывателя, от нас отстанут и мы сможем нормально разойтись. Пока что вместе безопаснее.

Я в ужасе уставилась на Юру.

– Хорошо, а что мы будем в лесу делать? – Фома наконец справился с рюкзаком.

– Там, через МКАД, есть заброшенная сторожка с защитой, укроемся в ней. Куда пойдём дальше, решим после.

Возражений не было.

На календаре значился февраль, а на снег не было даже намека. Легкий морозец собрал всю грязь и жесткие камни, при этом моросило, пляски температуры выглядели странно. Получается, земля здесь холоднее воздуха? Голые деревья стояли абсолютно чёрными столбами и навевали тоску. Что-то в этом мире было стабильно – нормальной зимы не видели давно.

Мы шли через заброшенный мост, весь расписанный местными умельцами. Он был ровно таким, как я его запомнила. Старый, раздолбанный, местами проваливались ступеньки, а посреди моста, прямо над МКАДом зияла дыра. Маленькой я очень боялась подходить к этой дыре: под ногами сновали машины, того глядишь провалишься и попадёшь под их жернова-колёса. Я даже помню, когда впервые увидела этот мост, думала, что на него нельзя заходить. Тяжелые металлические двери, установленные, чтобы лоси не выходили в город, пугали сильнее самих лосей. Мы как-то сделаны немыслимое – зашли в эти двери, поднялись по ступенькам, а нам на встречу кто-то шёл. Как мы испугались.

От воспоминаний меня отвлёк Юра, который провалился в дырку, громко ругнулся, вытащил ногу и посмотрел вниз. На дороге лежали обломки досок.

– Давай потише, – сказал Знат. – Меня беспокоит тот момент, что от нас очень легко отстали.

– Да, – согласился Фома, – они точно знали, что мы в квартире, но ничего не сделали.

– Может, решили, что Охота сама справится? – пожал плечами Юра.

– Охота нужна, чтобы найти, – возразил Фома. – То, что потом она делает с теми, кого нашла – не важно, функция у неё не меняется. Сомневаюсь, что нас отпустили, потому что ждали Охоту.

– Что такое Охота? – подала голос я.

Мой вопрос проигнорировали. Не в первый раз.

Я надулась, перехватила взгляд Зната, тот покачал головой и одними губами произнёс «подожди».

Мост вывел нас в лес, на протоптанную тропинку. Сколько здесь ходило помимо нас?

– Уже много лет – только животные.

Как он это делает? Знат пугал меня своей манерой отвечать на не заданный вопрос.

Тропинка постепенно переросла в дорогу, перепаханная тяжелой техникой глина застыла, превратилась в огромные каменные валуны, по которым было очень тяжело идти. А что тут могло проехать кроме танка, я вообще не представляю. Наверное, даже танк не прошёл бы.

– Прошёл.

– Да прекрати уже!

По дороге до сторожки Фома рассказывал про домовых. Что раньше эти существа жили в каждой квартире, где знали, как с ними общаться. Фома их в шутку называл домушниками. Он в детстве решил, что это незваные гости, поэтому и родилась такая ассоциация. За это его недолюбливал их домашний домовой. Но потом и недолюбливать некому стало. Когда умер последний знающий член семьи, иссяк и домовой.