Знат

Голос Фомы звучал тихо в брошенном лесу. Знат шёл впереди, Юра замыкал наш караван. Я шла и думала, что скорее всего я еще сплю, а это просто такой реалистичный сон, где ноги мерзнут от стылой земли, и где по настоящему страшно. Где нет домашних животных, да и в домах давно нет людей. Просто плохой реалистичный сон.

– Если бы это был сон, то я бы очень хотел проснуться, – кажется, последнюю фразу я произнесла вслух, и Фома решил, что она адресована ему. – Но сны шрамы не оставляют.

Он поднял край куртки, показав пухловатый бок с кривым алым шрамом.

– Это я своих пытался защитить, но не получилось. Если бы они решили, что я не умер, то добили бы.

– Мне кажется, ты драматизируешь, – подал голос Юра. – Тебя никто не тронул бы, не полезь ты на рожон.

– Не защищай я свою семью, ты хочешь сказать? – Фома напрягся.

– Да нет, ты не так понял, – Юра сразу решил откатиться, опасаясь, что прилетит топором.

Я этого тоже опасалась: на дороге я стояла между ними двумя и вопросительно смотрела на Зната.

– То, что тебя это обошло стороной, – сказал тот Юре, – не значит, что с другими оно поступило так же. В некоторых регионах была настоящая бойня.

Я ещё больше запуталась. Сознание стало рисовать жуткие картинки восстания, с колдунами впереди всей армии. У каждого колдуна за пазухой сидел домовой, или домушник, а все они тащили огромные перевёрнутые деревья.

– Все куда прозаичнее, – Знат стоял рядом со мной и странно смотрел. – Мы почти дошли, в доме расскажем тебе, что было.

– Если сама до этого времени не вспомнишь, – вставил Юра.

Дом был красивый, я всегда мечтала жить в таком: двухэтажный, бревенчатый, с большим участком. Металлический забор, который раньше так трепетно красили каждую весну, облупился. Но это было незаметно за огромным количеством странных знаков, навязанных из веток и верёвок. Знаки висели на деревьях, на крыльце, на окнах – везде, куда можно было дотянуться.

В нормальном мире тут жили медведи, приезжали на фотосессии. А теперь периодически ночевали те, кто уходил из города. Если верить Фоме, то это, как охотничий домик, самое защищённое место во всей округе, перевалочный пункт, люди приходят переждать непогоду, съедают, что найдут, оставляют от себя другим и уходят дальше. Казалось бы, в ста метрах от МКАД, а уже какая-то глушь. Если верить, что вся жизнь ушла в центр. А не верить не получается. За все время, что мы тут бегали, я не встретила ни кого из постояльцев.

Еда нашлась в погребе: пожухлая картошка, проросший лук и тушенка. Парни этому так обрадовались, словно нашли редчайший фрукт по цене яблока.

– Наверное, опасно печку топить, дым заметят, – с сожалением сказал Фома. – Придут за нами.

– Да не придут они сюда. Сейчас вся движуха в центре, – мимоходом заметил Юра, перебирая овощи.

Фома и Знат переглянулись. Последний нахмурился.

– А ты это откуда знаешь? – Фома сел, а Юра снова стал мельтешить.

– Знаю, – буркнул он себе под нос.

– Слушай, хватит уже! – зверел Фома. – Ты про взрыв знал, точно знал, что он будет, причём даже назвал это спланированной акцией. Это случайно не твои ребята все склады пожгли на прошлой неделе? Вы чего хотите добиться?

– Мои ребята, которые погибли! – заорал вдруг Юрий. – Мы пытаемся хоть как-то изменить то, что сейчас происходит, вытащить из норы тех, кто засел в центре и только отдаёт приказы. Показать, что мы еще можем бороться, даже без поддержки знающих. Кстати, именно поэтому от нас отстали. Трое, ну ладно, четверо, непонятных беглецов не так интересны гвардии, как наши акции возле самой верхушки.

– И как успехи? – Знат был единственным очагом спокойствия в этом хаосе. – Помогают ваши акции?

Юра промолчал, бросил продукты и стал выбирать сухие поленья. Фома чистил печку от старых углей.

– Был бы снег, можно было сварить картошку, – сказала я, вскрывая банку тушенки ножом, металл гнулся, а нож его не резал, а мял. В итоге банку я не открыла, а разворотила на части.

– У нас много лет нет снега, – заговорил Юра, уже без истерик. – Многие считают, что это из-за того, что всех знающих уничтожили. Холодно, а снега нет. И лета нет. Дождей нормальных тоже нет. Только мерзкая, непрекращающаяся морось.

– Время вечного тлена, – согласно проговорил Фома, засунув по локоть руку в печь.

– Так может, теперь вы мне расскажете, что случилось? – снова закинула я удочку. – Раз нам никуда бежать не надо и время подходящее, мне кажется.

– Да нечего рассказывать, – Фома отвлёкся от печи. – Экологическая катастрофа, куча болезней, часть которых быстро мутировала. Как следствие смена власти. Да ты сама должна это все знать. Амнезия амнезией, но такие вещи не забываются. А новая власть решила, что не надо нам тех, кто знает больше остальных. Ну и вынесла приказ их всех уничтожить.

– Не, – возразил Юра. – Они сказали, что из-за таких людей вирус и мутирует. Обычным не выжить, если так дальше дело пойдём, ген у них типа слабее, не тренированный. А процент обычных естественно выше, чем знающих, вот и пошли на крайние меры, чтобы спасти всех.

– Кто такие знающие? – задала я очередной, глупый, по их мнению, вопрос.