Зной прошлого

Через несколько часов этот честный человек, не испугавшийся подать партизанке руку помощи в столь жестокие времена, вернулся с обещанными продуктами. Перед собой он гнал около десятка овец.

— Где ты их нашел? — поинтересовалась Яна.

— Взял из стада, — ответил он. — Если меня схватят, скажу, что разыскивал отбившихся овец.

— Хорошо придумал, — в первый раз улыбнулась Яна.

Колю Неделчев совсем уже собрался уходить, когда услышал просьбу Яны:

— Побудь со мной, пока не стемнеет… Страшно мне одной.

Затем, смущенная своей минутной слабостью, Яна тепло простилась с Колю Неделчевым и углубилась в лес.

Четверо суток пробиралась она глухими тропами на восток, каждую минуту рискуя нарваться на засаду. К вечеру 28 июня Яна добралась наконец до села Оризаре. Еще в дороге она решила, в чей дом постучит в первую очередь.

Портной встретил ее с явным смущением. Таких гостей он никак не ожидал.

— Не могу тебя принять, сама знаешь, что мой дом находится под наблюдением. Ведь я лишь недавно освободился из лагеря… Каждый день утром и вечером должен расписываться в полицейском участке, так что и тебе здесь оставаться опасно.

— Лишь на день-два, — попросила смертельно утомленная и измученная голодом Яна.

Так и не добившись ничего от трясущегося за свою жизнь портного, Яна ушла, напоследок попросив:

— Тогда сообщи по крайней мере компаньону моего отца: завтра вечером приду на мельницу.

Тяжело было, находясь так близко от своих, вновь проводить ночь и весь следующий день прямо под дождем, прячась в нескошенной пшенице. Лишь надежда на завтрашнюю встречу придавала ей силы. Как хотелось скорее дождаться темноты, чтобы незаметно пробраться на мельницу и вместе с преданными друзьями обсудить положение.

Рано утром портной отправился на мельницу к компаньону отца Яны Лысковой.

— Ночью приходила Яна… Ну а ты знаешь мое положение… Не принял ее… Вечером придет сюда, к тебе…

Неожиданная новость ошеломила компаньона. Принять Яну — слишком опасно. Отказать ей? Но как потом смотреть людям в глаза? Ведь Яна дочь одного из его самых верных приятелей, он знал ее еще ребенком, можно сказать, что она выросла у него на глазах. Как поступить? Вспомнились массовые расстрелы, совершенные в последнее время жандармами. А тут еще поползли слухи о бесследно исчезнувших из фашистских застенков людях. Что будет с семьей, если Яну обнаружат у него в доме? Тогда все они погибнут. Так что же делать?

— Тебе нужно было сразу сообщить обо всем полицейскому Гочкову… Если бы ее выследили у тебя, пострадали бы и ты и вся твоя семья. Ну да ничего, дело поправимое.

— Предлагаешь предать ее? — испугался портной.

— Не предать, а спасти, — ответил компаньон. — Приказ номер двадцать шесть о расстрелах отменен. В ближайшие дни в наши края приедет министр, приятель старого Лыскова, он и спасет Яну. Другого выхода нет. Сообщим и областному начальству, чтобы ее отвезли прямо в Бургас. Там жандармы не смогут добраться до нее. Об остальном после будем думать.

Этот разговор велся утром 29 июня 1944 года. Затем он был продолжен в канцелярии местного полицейского Гочкова. Вскоре о случившемся узнал и начальник областной управы Христо Гуцов, а вслед за ним и разысканный в Сливене родственниками Яны министр из правительства Багрянова Христо Василев. А тем временем Яна ждала наступления темноты. Спасение, казалось, было так близко. Когда все вокруг затихло, Яна незаметно пробралась на мельницу. Навсегда останется тайной, о чем она говорила в ту ночь с компаньоном отца. Не осталось никаких документов, кроме свидетельств людей, виновных в гибели Яны. Хорошо помню искренние слова отца Яны на заседании Народного суда. Он пытался защитить, оправдать принявших роковое решение людей. В то тревожное время многие были обмануты вероломными заверениями властей. Нет никаких доказательств того, что сама Яна во имя спасения согласилась быть выданной властям.

Поздно ночью 30 июня на мельницу приехал полицейский Цонко Гочков. Выставленные им заранее наблюдатели доложили, что Яна на мельнице и, по всей видимости, ничего не подозревает.

— Здесь она, — подтвердил и компаньон отца Яны. — Переоделась и легла спать.

— Разбуди ее!

— Очень вас прошу, приходите утром… Она слишком устала… На мою ответственность.

Полицейский уехал, распорядившись, чтобы постовые оставались до утра на своих местах и бдительно наблюдали за мельницей.