Зодчие Санкт-Петербурга XVIII–XX веков

В 1955 году он построил особенно примечательный дом. Это последнее здание на четной стороне Невского проспекта, рядом с домиком Александров Невской лавры И.Е. Старова, перед выходом на площадь Александра Невского. Дом № 184 – пятиэтажный, превосходно скомпонованный, можно даже сказать безупречный в массах и деталях. Он строг и сдержан, но не аскетичен, детали «классичны» – сандрики, крупные русты первого этажа, тонко нарисованный карниз, – каждая деталь на своем месте, а в целом они придают поэтичность строгому фасаду, покрытому терразитовой штукатуркой. Эти детали хочется назвать своеобразными архитектурными «цитатами», они словно вторят классическим постройкам главной улицы нашего города. В то же время подобного дома на Невском нет – ни по общему настрою, ни по образному решению. Это памятник послевоенной архитектуры.

Есть нечто знаменательное в том, что проспект, начинающийся классическими шедеврами, завершается вполне достойной классикой послевоенного времени (напротив этого дома – дом, построенный коллегой Васильева Д.С. Гольдгором также после войны). Свежесть и чистота этих зданий выгодно отличают их от некоторых построек грубоватого неоклассицизма начала XX века. Через два года по проекту Васильева было построено рядом еще одно, гораздо более строгое здание – дом № 4 на улице Александра Невского. В те же годы архитектор построил по своему проекту чрезвычайно представительное административное здание Теплоэлектропроекта на углу Суворовского проспекта и 2-й Советской улицы, 9, с пилястрами большого ордера, придающими фасаду монументальность, в данном случае вполне оправданную. Рисунок фасадов безупречен. Пользуясь традиционными приемами, Васильев, будучи прежде всего художником, умел придавать каждому дому индивидуальный облик. Не похож ни на памятники старого Петербурга, ни на здания послевоенного Ленинграда дом № 5 на углу Новгородской и Старорусской улиц, с его красивой полуротондой и бельведером, очень хорошо вписанный в пространство и эффектно замыкающий перспективу Старорусской улицы. К сожалению, дом не вполне гармонирует с окружающей застройкой, но это говорится не в упрек Васильеву – скорее, некоторые старые здания не очень удачно вписаны в пространство, они кажутся здесь случайными. Этот дом выиграл бы на более обширном пространстве, в иной среде.

В этих зданиях Васильева вполне определился его почерк, это отличные образцы послевоенной архитектурной классики – тогда архитектуру рисовали, а не просто вычерчивали, к ней относились как к искусству – вот это и есть самое важное при оценке зданий того, теперь уже далекого, времени.

Даже если бы Васильев не создал ничего, кроме всемирно известного Пискаревского мемориала, его имя навсегда осталось бы в архитектурной летописи нашего Отечества. Аналогов этому произведению очень немного. Этот памятник давно уже стал одним из символов города на Неве подобно Адмиралтейству или Петропавловской крепости. Здесь на обширном пространстве площадью 26 га лежат более полумиллиона ленинградцев, и естественно, что именно здесь был создан величественный некрополь, главный памятник их мужеству, памятник Скорби и Славы.

Мемориал на Пискаревском кладбище. Родина-мать

В 1945 году в Ленинграде состоялось несколько конкурсов на проекты Пискаревского мемориала, в них участвовали лучшие зодчие города. Победу одержал А.В. Васильев – его проект и лег в основу дальнейших проектных разработок. Соавтором проекта стал Е.А. Левинсон. Было выполнено множество эскизов, архитектурный совет утвердил проект ансамбля с обелиском в центре огромного пространства, но требовательные к себе зодчие сами отказались от этого, по их мнению, традиционного решения. В процессе последующих разработок родилась единственно верная, как показало время, мысль: создать ансамбль в нерасторжимом единстве архитектуры, скульптуры и поэтического слова, как нельзя более уместного здесь. Васильев и Левинсон высоко ценили мемориал на Марсовом поле, но здесь требовалось более монументальное решение, с более действенными элементами синтеза искусств. Теперь эту труднейшую задачу предстояло осуществить большому коллективу творцов во главе с Васильевым и Левинсоном. В 1948 году предельно загруженные множеством неотложных дел архитекторы представили на Архитектурный совет еще два варианта со скульптурой Матери-Родины, один из которых (фигура на постаменте перед четырехметровой стеной) и был принят и утвержден. В авторский коллектив вошли поэты О.Ф. Берггольц и М.А. Дудин, скульпторы – блокадники и воины В.В. Исаева, Р.К. Таурит, А.Л. Малахин, Б.Е. Каплянский и вернувшиеся в Ленинград М.М. Харламова и М.А. Вайнман.

Все авторы ансамбля понимали друг друга, сходясь на том, что здесь не должно быть украшательства, нередко подменяющего подлинный синтез искусств.