Зоя. Том второй

Не бойся, по этим документам тебя никто не задержит. Оксана тебе всё передаст. У меня есть несколько золотых колец, мне дарил их муж. Забери с собой. Тебе предстоит нелёгкий путь. Я знаю, что ты не любил меня, но любишь нашего сына. И я счастлива. Карина Соколова.

28 декабря 1916 год».

Янек вспомнил из письма Оксаны, что Карины не стало 30 декабря 1916 года.

На обратной стороне письма мелким почерком на всём листе было написано: «Люблю, люблю, люблю…»

                                        ***

Ночи по-прежнему были бессонными. Зоя укладывала детей спать. Садилась за стол и просто смотрела в одну точку. Когда из комнаты выходил Лоран, смотреть в одну точку становилось не так грустно.

Всё чаще стали вести разные беседы. Лоран рассказывал о своём детстве, о том, как стал следователем. А Зоя – о своём детстве, о переезде из Саратова и революционной ячейке, в которую доводилось ходить с Янеком, о том, как познакомилась с Тайгой.

Казалось, Лоран и Зоя знали друг о друге уже всё.

Новостей от Евдокии Степановны не было. Зоя тревожилась за неё и братьев. Но верила, что Джан в обиду их не даст. О Макаре тоже ничего не было слышно. И Зоя всё ждала вестей. Когда проходил день, она вздыхала и словно вычёркивала этот день из своей памяти. Не жалела, что сегодня ничего не изменилось. Все были здоровы. Но «завтра» внушало надежды.

Лоран как-то произнёс:

– Каково это, когда тебя ждут? Я не знаю. Меня в этой жизни никто не ждал. И если вдруг меня не станет, ни одно сердце в этом мире не заплачет.

– Лоран, когда ты лежал в больнице, тебя ждали дети. Они ждут тебя с работы, – ответила Зоя.

– Дети да, ждали. Но меня никто не любит. Вот ты любишь Янека, а его может и нет уже на этом свете. И что тогда до твоей любви? Кому она радость приносит? Страдаешь только изо дня в день. Вот кому-то этой любви через край досталось, а кому-то даже неведомо, что это такое.

Тая любила Николая, была моей женой, но любила его. А я как вор перехватывал эту любовь. Мне было хорошо, но я был не на своём месте. И сейчас я как осенний лист, куда прибился, там и живу. И получается, что не хватает на всех любви. Кто её раздаёт, когда? Может быть я не попал на раздачу, пока дела расследовал?

Зоя нахмурила брови.

– Даже если нет Янека, моё сердце бьётся только для него. Не говори так, Лоран. Мне больно это слышать.

– И мне больно, Зоя. Мне хорошо рядом с тобой и плохо одновременно. Спасибо, что ты приютила нас. Но неправильно это. Давай обвенчаемся? Я готов принять все твои условия, будем жить, как и жили. Я свободен, ты свободна, жизнь-то течёт. Никто не знает, что будет завтра.

Зоя покачала головой.

– Нет, Лоран, не могу я, прости.

– Ну тогда я вернусь в рабочее общежитие, – сообщил Лоран угрожающим голосом.

Зоя пожала плечами, промолвила тихо:

– Я тебя не выгоняю.

– Я заберу Машу, – продолжил Лоран.

Зоя посмотрела на него пристально.

– Оторвёшь её от груди? Может быть ты её обратно отнесёшь туда, где нашёл? Пусть теперь другие помогают. Не пропадёт, как думаешь? – Зоя говорила резко.

Лоран услышал в её голосе нотки раздражения. Ему хотелось сегодня задеть Зою за живое. Но он понял, что переборщил.

– Мне кажется, что это всё говоришь сейчас не ты, Лоран. Я знаю тебя другим. И если ты так резко изменился, то под одной крышей нам будет сложно, – продолжила Зоя. – А Машу я тебе не отдам, не найдёшь ты сейчас кормилиц для неё.

Зоя понимала, что Лоран никуда не уйдёт, понимала и для чего он говорит всё это. Ей сейчас и самой хотелось уколоть его словами. Сказать, например, что оставит себе Ивана, потому что он её племянник. Но затрагивать эту тему не стала. «Бить вот так по самому больному слишком жестоко», – думала она.

Лоран опустил голову. Было видно, что его лицо пылало.

Долго сидели молча, потом произнёс тихо:

– Зоя, прости, я чувствую, что мне не хватает любви. Когда Тая была жива, моё сердце билось, а сейчас не бьётся, а так, колышется на ветру. Дети помогают ему не остановиться. Раскачивают, дуют на него, а оно их любит, но не расправляется, не стучит. Кажется, что кто-то сжал моё сердце в кулаке и не отпускает. И этот кто-то ты, Зоя. Я бы и просто объятиям был рад.

Лоран подошёл к Зое, встал перед ней на колени, прошептал:

– Просто позволь мне обнимать тебя иногда. Иначе я умру.

– Лоран, успокойся, пожалуйста. Я не могу так.

– Как так? Мои дети обнимают тебя так, как хотят. Чем я хуже? – дрожащим голосом произнёс Лоран.

– Ты не ребёнок. Им нужно моё тепло. А тебе моё тело.

Лоран зажмурил глаза. Но слёзы нашли путь. Капали и капали без остановки.

Зоя встала со стула, подошла к Лорану, тронула его за плечо, он поднял на неё глаза.

– Вставай, – сказала Зоя, – иди спать.

Лоран поднялся и без слов покинул комнату.

Больше он не возвращался к этому разговору. Они по-прежнему сидели вместе ночами, беседовали. Зоя изредка ловила на себе его взгляд. От этого взгляда холодело всё внутри. Ей было страшно, когда он вот так смотрел на неё. И поэтому сразу отводила глаза, чтобы снять и с себя, и с Лорана это напряжение.

                                        ***