Золочёные горы

Джаспер давал клятву сделать все правильно ради работников, ради погибшего Жака Пеллетье, а теперь он сам казался погибшим, почти пропавшим человеком. Я заламывала пальцы от растерянности, стараясь заглушить разочарование. Где же струнный квартет? Кусочки масла в форме роз? Стачка зашла в тупик. Лагерь у Собачьего Клыка не переживет зиму.

– Ты обещал, – сказала я с обидой, уже слегка захмелев.

– Я все тебе возмещу, и ты больше не будешь на меня злиться. Никогда. Что до твоего отца, Сильви… Мне его очень жаль, он был хорошим человеком.

Мы сидели на кухне «Лосиного рога» и размышляли о наших таких разных отцах. Вино и свечи смягчали остроту атмосферы. Какой-то ток перетекал в этой тишине от Джейса ко мне. Выражения наших лиц менялись, мы обменивались через стол взглядами, словно пробовали на ощупь температуру жидкости. Между нами вновь ощущался жар. Пламя прошлого лета, возникшее у реки, снова снедало меня изнутри. Он улыбнулся мне просительно. Он ждал прощения.

– Чего мой старик не понимает, – добавил Джейс, – видишь ли, мой памятник – это не пропаганда лжи насчет верности – это дань самопожертвованию и храбрости рабов.

Это слово сорвалось с его губ как тяжелый камень.

– Это было давно, – заметила я, занятая мыслями о несправедливостях сегодняшнего дня.

– Это живет в памяти! – воскликнул он в порыве гнева. – Миллионов. В памяти Истер. Моего отца. Он родился владельцем людей. Даже будучи малышом, он владел человеческими существами. Моя мать умерла, а Истер была – я должен ей по гроб жизни. Пусть даже мой отец…

Джаспер отвернулся. В воздухе тяжелым грузом повисла его неоконченная фраза.

Как зачарованная, я в ужасе наблюдала, как он заикается, пытаясь осознать преступление отца. Невыразимым было слово, которое он хотел подобрать, чтобы скрыть чудовищную правду. Лосиные сердца остывали, мы к ним едва притронулись. Пар поднимался от них, словно туман разочарования. Джейс проткнул вилкой прозрачную луковицу.

– И теперь, – сказал он, – этот человек жалеет для них жалкий кусок его драгоценного мрамора.

– Это прошлое, – повторила я.

– Эти люди не оставят его в прошлом! – крикнул он. – Отец не оставит. У нас уже двадцать контрактов на памятники солдатам-конфедератам в десяти штатах. Тонны мрамора. Стоимостью в миллионы. Его подруги из загородного клуба машут флагами побежденных и долларовыми купюрами. Моего отца волнуют лишь деньги.

– Моего отца они тоже волновали, – заметила я, пытаясь уколоть его чувством вины. – Эти люди рассчитывают на тебя. Ты дал им слово…

– Сильви… я пытался. Правда. Но Боулз не расстанется даже с ломаным грошом. – Джейс насадил луковичку на зубчик вилки, словно голову врага, и сердито махал ею в воздухе. – На прошлой неделе Истер попросила отца о помощи, чтобы Кэл мог основать свой университет. Знаешь, что ответил старик? Сказал, что сделал достаточно. Для Калеба. Вот почему она так поспешно уехала.

– Так сделай что-нибудь сам, – сказала я. – Помоги Калебу.

– Я пытался. Отец отказался обсуждать это со мной, как и мой план, – с горечью ответил Джейс. – Весь мрамор пойдет на памятник предателю Джонни Ребу.

– Так что с забастовкой? – не унималась я, но на уме у Джейса был только мрамор.

– Доктор Дю Бойс не смог получить место даже на проспекте Монументов в Ричмонде, не говоря уже о Национальной аллее. Ему повезло, что Белая лига не линчевала его за такое предложение.

– Дю Бойс? – переспросила я. – Я прочла его книгу.

– Правда? – Глаза Джейса загорелись, и он наклонился ко мне через стол. – Знаешь что? Мы родственные души. Ты правда ее читала?

– Мисс Редмонд дала мне свой экземпляр.

– Мисс Редмонд – большевичка, это несомненно, – сказал он. – А профессор Дю Бойс – угроза. Отец называет его дерзким и отказывается читать его книгу. Он говорит, что я нездоров и нахожусь под влиянием анархистов. Он отказывается признавать меня своим сыном.

Он выпил еще и пробормотал:

– Я не единственный сын, которого он не признает.

Он кинул на меня быстрый взгляд, хотел увидеть, поразило ли меня сказанное. И понял, что нет.

– Почему бы тогда не отправить мрамор семье Грейди? – спросила я раздраженно. – Подари его их городу или что-то в этом роде.

Позже он заявил, что мое предложение побудило его действовать, хотя в тот момент отверг его.

– Отвезти тонны мрамора так далеко, аж до округа Уэлд? Невозможно, – фыркнул он.

– Хватит вина, Джейс. Ты так не думаешь?

– Я вообще не думаю! Я действую! – Он поднялся. – Ты же говорила о действиях. Мы должны действовать! Пойдем со мной.

Куда? Он мог наброситься на меня, или убить, или показать мне труп своего отца. И все же я пошла, увлекаемая вниз по лестнице любопытством и рукой Джейса Паджетта.

– Идем, идем.

Напевая, словно безумный, он тащил меня в кабинет своего отца.

– Джаспер, – заметила я, – мне здесь не место.

– Я тебя пригласил, значит, место.

Он повернул к тому сейфу в углу со стальной дверью и позолоченной эмблемой на ней. Протянул мне клочок бумаги из кармана, тихо насвистывая.

– Прочти мне цифры.

– Джейс, это неправильно.