Золотая бабушка (СИ)

— Вот и хорошо, ночуйте там! — улыбнулся дрессировщик. — Только хочу вас предупредить: лес здесь необычный, так что не удивляйтесь чудесам. До свидания!

Циркач ушёл, оставив нас в абсолютном смятении. Что делать дальше — непонятно. Если бы мы были компанией молодёжи, то забрались бы на эту гору без проблем, но у Любови Михалны больные ноги. Она знала точно, что при всей своей внутренней боевой мощи, просто не способна на такие подвиги.

Почесав бороду, Витася опёрся о колени и могуче встал. Ей-Богу! Не могу это по-другому описать! Он встал так, как сам атлант поднимался, удерживая небо.

— Что ты делаешь? — спросила я, когда Витася принялся вытаскивать колья палатки.

— Суп поели — пора и за дело.

Витася указал на гору, я проследила за его пальцем, не поверив в намерения здоровяка.

— Но как же… — я искоса бросила взгляд на Любовь Михалну.

Внезапно Толик тоже встал с места и принялся помогать другу.

— Успокойтесь и соберите вещи. Если женщины находятся в опасности, то за дело берутся мужчины.

Когда меня спросят, что стало отправной точкой моего помешательстве на Толике, то я назову именно эту секунду. На концерте он показался мне интригующим, но произошедшее в лесу заставило им восхищаться. Кислый ничего не говорил, а лишь наблюдал за происходящим.

Толик с Витасей соорудили из палатки что-то вроде санок-гамака. Предполагалось, что ребята будут тащить, пока Любовь Михална насладится пейзажами леса. Но женщина не выказывала никакого интереса или одобрения. Когда ребята соорудили свою мечту инженера, Любовь Михална сказала:

— Нет.

— Что значит «нет»? — удивился Толик.

— Ты же по-русски говоришь.

Парни растерялись. Они-то думали, что сейчас начнут геройствовать. Но жертва жертвой быть не хотела. И я в этом очень понимала Любовь Михалну.

— Послушайте, — Толик разозлился. — Дайте нам вам помочь! Просто сбейте с себя эту спесь. Вы сильная, мы и так знаем это.

— Нет, — твёрдо повторила она.

Кислый рассмеялся, да так заливисто, что все обернулись на него и удивлённо наблюдали за этим почти бесовским хохотом.

— Годы идут. А ты совсем! Совсем не изменилась, Люба, — он продолжал смеяться и утирать слёзы. — Так сильно боишься показаться слабой при мне? Так всё-таки я тебе ещё нравлюсь спустя эти пятьдесят лет?

Любовь Михална растерялась, её глаза очень медленно наполнялись гневом. Ей хотелось вцепиться в Кислого и расцарапать всё лицо. Так было и неловко, и стыдно. Она знала, что он специально её провоцирует. Но Пашка уже находился в выгодной позиции. Если Любовь Михална продолжит упираться, то только подтвердит его слова. Если сядет в гамак, то определённо подтвердит его слова. Что ж он пристал к ней, старый манипулятор

— Я очень боюсь молний, — вставила я, желая поддержать Любовь Михалну, наверное, женская солидарность, — мне страшно, давайте пойдём в домик, Любовь Михална?

Она с такой благодарностью погладила меня по голове, что на душе потеплело.

— Пойдёмте. Но если вы хоть раз в жизни мне этот позор вспомните, то я от вас мокрого места не оставлю. А ты, — Любовь Михална зыркнула на Кислого, — нахал и можешь нравиться только медведицам.

Вернув былую бодрость, парни водрузили Любовь Михалну на санки. Щуплый парень в очках плечом к плечу со своим другом-бугаём везли сварливую старушку. Я шла рядом с гамаком и восхищённо смотрела на Толика. При закатном солнце и блестящем поте он казался мне очень красивым.

Мы быстро поняли, о каких чудесах леса нам рассказывал дрессировщик. Сначала я не придавала значения тому, что у меня случаются легкие галлюцинации. Идёшь и краем глаза видишь, что парень с девушкой с рюкзаками на обрыве сидят. Поворачиваешь голову, а там никого. Почудится же. Но потом это случилось снова. Мне показалось, что у дерева свернулся калачиком мальчонка в белой рубашке — на деле это оказался обычный пакет, занесённый из цивилизации.

— Что-то мне дурно, — пробурчала я.

— Да, как-то неспокойно, — добавил Толик.

— Лес, — задумчиво произнёс Витася.

Любовь Михална и Кислый ничего не сказали. Женщина уже смирилась с тем, что кажется, будто бы по ней ползут тараканы. А мужчине ещё на поляне мерещилась молодая Любочка. Наверное, поэтому он так дерзко себя повёл. Да и обоим стало как-то неловко говорить при друг друге. Они напоминали теней. Но тени за кем-то следуют. Эти же двигались сами по себе.

Дорога длилась бесконечно, скорее всего, нас попросту измотали постоянные галлюцинации. Нервы быстро истощились и идти не было никаких сил. Но случилось то, чего мы больше всего боялись: заплутали. Даже бумажная карта не спасла. Телефоны не ловили. Тропа расходилась в разные стороны, а подъёмы были такими крутыми, что мы не смогли бы опробовать больше одной дороги. Нужно выбрать путь. Но как? Где правильный?