Золотая бабушка (СИ)

— Ты включила фильтр и теперь поступаешь согласно тому, куда он пропускает. И тебе просто легче, как выбросить из карманов все камни, тянущие ко дну. Вместо того, чтобы вычеркивать родителей, ты пытаешься их понять, принять и, возможно, построить новую и счастливую жизнь вместе с ними. Все начинается с малого. Сначала ты интересуешься скульптурами отца, а потом сможешь поговорить по душам. Знаешь, мы всегда так строги к своим родным, но ведь они тоже просто люди, и некоторым хотелось бы чуть больше внимания.

И тогда, смотря на фотографию счастливого отца, я понимала, что совершенно ничего о нем не знаю. Это был грустный и одинокий человек, которого никто никогда не понимал. Он любил меня, любил и мою маму когда-то, но никто из нас так и не смог погрузиться в его непонятный мир.

Любовь Михална выглянула из-за угла. Толик аж подпрыгнул, потому что уже забыл о ее переменах во внешнем виде.

— Оль, а есть у тебя клячка и мастихин поменьше?

Ребята озадаченно переглянулись.

— Конечно, я сейчас принесу. Как дела с картиной?

Любовь Михална рассмеялась.

— Полное говно!

Она выглядела очень счастливой. А кофе уже давно разливался прямо на плиту, но никто этого не замечал.

Глава 11. «Как же донесу домой подарок твой, я на таком ветру»

На следующий день Любовь Михална снарядилась в поход. Она намеревалась провести в лесу целую ночь. Толик схватился за голову и принялся кукарекать вокруг женщины. Его крайне беспокоила беспечность Любови Михалны. Он пытался объяснить, что годы берут своё: старое тело требует комфорта. Но такие заявления лишь сильнее раззадоривали путешественницу. «Зато душа крылатая, и ум острее ножа», — говорила она и показывала язык. Ребята решили, что им ничего не остается, кроме как сопроводить бабусю в новое приключение. А я просто прибилась ради смеху. Ненавижу насекомых, но очень люблю наблюдать за авантюрами — «пирушка» намечалась ого-го-го!

На Витасю был возложен мольберт и палатка: Толик же схватил рюкзак с провизией. Он посчитал, что еду легче нести…и приятнее. А нам с Любовью Михалной вручили гитары.

— Вам обязательно две тащить? — спросила я.

— Мы всегда играем вместе, — Толик только пожал плечами.

Проблемы начались уже при подходе к лесу. Мы шли всего пятнадцать минут, но с солиста сошло семь потов. В его хитроумный план не входило то, что Лёля решит снарядить нас тонной еды. Добродушная Лёля наложила столько, словно мы собирались прямиком на Северный полюс: картошечка, помидорчики, огурчики, лучок, морковка, ореховая настоечка, медовая настоечка, вишнёвая настоечка, соль, тушёночка (семь банок). Это нам ещё повезло, что Любовь Михална наотрез отказалась от готовой еды. Очень уж ей хотелось сварить суп на костре. Вообще женщина выглядела не просто как турист, а как супертурист. Где-то Любовь Михална откопала внушительную карту на старой бумаге. Взяла себе увеличительное стекло на верёвочке, штаны с миллионом карманов и шляпу с сеткой от мошек. Индиана Джонс — не меньше.

Витасе всё нравилось, он был очень воодушевлён, несмотря на то, что тащил на себе кучу тяжёлого барахла. Лицо покраснело от напряжения и удовольствия. Он напевал под нос мелодию, чего никогда прежде с ним не случалось. Мотивчик подхватил Толик, но в этом не было бодрости здоровяка. Мне кажется, Толик всё превращал в светлую грусть.

— Ветер…ветер… гонит стаи листьев…листьев… по небу… — музыкант запнулся, ему не понравилось звучание. — Ты можешь ещё раз, Виталик?

Здоровяк снова намычал мелодию, но уже постарался сделать это менее бодро, уловив настроение друга.

— Ве-е-е-те-е-ер. Гонит стаи… ли-стьев… по не-бу-у-у, — дальше ребята продолжали в унисон, поймав какую-то свою неведомую волну, — нагие ве-тви подняты, как руки у…те…бя.

— Красиво, — коротко отметила Любовь Михална.

Я с ней согласилась, в мелодии ощущалась ностальгия. Хотя я вообще такой себе слушатель: не разбираюсь в музыке совсем. Помню, как Толик однажды включил мне песню и на середине просто взорвался со словами: «Ты слышала! Нет, ты это слышала! Как ушёл!» А я ничего не слышала. Но мне нравилось. Так и сейчас. Мне понравился мотив, но при всём желании не смогу объяснить почему.

Сверяясь с картой, неутомимая Любовь Михална вела нас к идеальному для лагеря месту. Ей всё было нипочём. Она прошла через крапиву, не дрогнув ни единой мышцей на лице. А ребята прыгали и кричали, даже Виталик. Только и слышно было разноголосое «ай» и «ой». Женщина не реагировала. Что мошкара, что два пацана — всё пустое в сравнении с её миссией найти место для лагеря.