Золотая голова

— Я не знаю, замечала ли ты… Но Альдрик… — Он стеснялся, как дитя. Право, мне было его жаль. Однако Эгир сумел вывернуться. — Он никогда не выказывал склонности к женскому обществу. Но с тобой он беседует постоянно. И Хрофт — ну, пьяный был, какой с него спрос — говорил, что, когда патрон тебя бросит, а это будет скоро, тебя подберет Альдрик. Потому что ему все равно надо будет жениться, приличия ради, а ни одна порядочная женщина за него не пойдет. И… — Эгир сообразил, что тоже болтает лишнее, хотя и трезвый. — Я не могу повторить.

— Отчего же? Он, вероятно, кричал что-то вроде: «Хороша будет пара! Муж-извращенец и шлюха жена! « Эгир опустил голову, не в силах встретиться со мной взглядом.

— Вот что я вам скажу, сударь. Вы совершенно правы, что испугались и утихомирили Хрофта, как сумели. Ибо язык его — враг его. Мне-то все равно, а вот Альдрик, если б услышал подобное, и впрямь заколол бы его. При всем почтении к патрону.

Вот еще новости — я вношу рознь в ряды заговорщиков. Действительно, хоть плачь, хоть смейся. Но смех более уместен. Слава Богу, Тальви сцен ревности не устраивает, тут у него благоразумия хватает. Его и Ларком не беспокоит, несмотря на то что там, в отличие от Альдрика, какие-то чувства в наличии имеются. А Хрофт… чем-то он напоминал мне одного молодого человека, вечно болтавшегося в «Раю земном». Тоже красавчика. Он был избалован женским вниманием донельзя, а посему доказать ему, что его собственное внимание может кому-то быть побоку, было невозможно. Единственный способ избавиться от него не прибегая к силе, состоял в том, чтоб сказать ему какую-то грубость. Он бывал так потрясен, что его, столь неотразимого, обозвали дураком или кем похуже, что впадал в некое оцепенение, достаточно длительное, чтоб удалиться от него на приличное расстояние. Не знаю, почему мне пришло на ум это сравнение. Кроме смазливости, ничего общего между Хрофтом и тем несчастным дурачком не было. Разве что трепетное отношение к своей особе. Кстати, тот бедолага никогда не питал ко мне вражды. Выйдя из ступора, он убеждал себя, что все сказанное ему послышалось, и потому не таил обиды. Кончил он плохо. Один из множества мужей, коим он успел понаставить рога, застукал его и прирезал. И я даже не припомню его имени.

Этот разговор происходил ранним утром, когда над морем еще висела зыбкая дымка. Но сегодня погода прояснилась, туман развеялся, выглянуло солнце, а вместе с солнцем явился полковник Кренге.

Его из всей честной компании мне пришлось видеть лишь единожды, и порядком давно. И если о действиях и передвижениях остальных я имела представление, то чем в прошедшие два месяца занимался полковник, известно мне не было.

На сей раз совещание происходило совсем в иной атмосфере, чем вчера. Никаких застольных бесед, соревнований в остроумии и теологических экскурсов. И — сугубо узкий круг. Хрофта и Эгира не пригласили (правда, их не было и на собрании в «Ландскнетте»). Эгир, я уверена, не обиделся, он по натуре своей был человек подчиненный. А Хрофт, может, и обиделся бы в иное время, но сегодня он сам предпочитал не светиться в обществе с расквашенной физиономией.

По первости речь держал полковник. Из того, как он вел себя, я поняла, что ему ощутимо не нравится мое и Каллиста присутствие. Сказывалось кастовое презрение к женщинам и простолюдинам. Однако столь же ясно было, что ради пользы дела он готов нас вытерпеть и до поры попридержать гордыню в узде. То ли изрядный жизненный опыт сказывался, то ли еще что. Он все же не был прямым потомков графов Свантерских, да и титул был давно упразднен, так что особо кичиться перед Скьольдами у него причин не было. А на Юге — там вообще вес имеет не титул, а кошелек, и Каллист, с этой точки зрения, был познатнее многих. Правда, не поручусь, что Герман Кренге обо всем этом задумывался. И понятное дело, ни словом сих материй не упоминал.

Говорил он о «заклятом друге», как накануне выразился Тальви. Сверре Дагнальд отнюдь не гулял вокруг аббатства Тройнт, размахивая тесаком, его понесло совсем в другом направлении. После неудачной попытки перетянуть на свою сторону эйсанских братьев он решил поискать счастья на западных границах Эрда. По сведениям Кренге, он выезжал и за пределы герцогства, причем не в первый раз. Причина была проста — он покупал себе солдат-наемников, а также отставников из императорских войск. На этот счет у Кренге были точные сведения от армейских друзей. Откуда Дагнальд взял деньги? (Этот вопрос, само собой, задал Каллист. ) Кренге не знал. Награбил, наверное. Или занял. Без отдачи.

Здесь было над чем поразмыслить. То, что Дагнальд нанимает убийц, уже было нам известно. Но от найма обычной банды до формирования собственного полка — довольно большой путь.